О проблеме плагиата «СБ» писала не раз и во всевозможных ракурсах. Увы, курсовые, дипломные и даже магистерские диссертации скачиваются в интернете, покупаются в широко рекламирующих себя конторах, готовых предложить научную работу на любой вкус, или просто подделываются под оригинал: в однотипных текстах меняются титульные страницы. Есть даже такая неофициальная статистика: копированием без ссылок на первоисточник занимается каждый второй участник гонки за университетским дипломом. Вот только стоит ли упрекать студентов, если плагиатом грешат порой и преподаватели, соискатели научных званий, даже профессора?
Классическая история, которой регулярно делятся с редакцией студенты разных вузов. Научный руководитель дипломной работы предлагает сэкономить время и силы, подставив новый титульный лист к исследованию прошлых лет. То есть года два назад какой–то выпускник усердно поработал в библиотеке, перелопатив гору литературы, а сейчас его фамилия уйдет в архив, и уже новый «автор» будет рассказывать о «новизне» своей работы. Как в старом анекдоте: актуальность дипломной работы в том, что за нее дают диплом. Казалось бы, 8 лет назад для Высшей аттестационной комиссии у нас разработали программу «Плагиат Контроль», которую порывались внедрить и в будни университетов. Ее разработчик Игорь Совпель, профессор факультета прикладной математики и информатики БГУ, говорит, что дело постепенно движется. Причем появились конкуренты, например, российские. Но есть у нашей программы серьезные преимущества, например, возможность работать сразу с двумя языками, русским и белорусским. Выведет на чистую воду «Плагиат Контроль» и в том случае, если в исходном тексте что–то решили убрать или заменить на синонимы. Но все же проверку на заимствования проходят немногие студенты, а значит, списанные работы как выдавали за свои, так и продолжают это делать...
Хуже того, зерно плагиата, посеянное еще в университете, благополучно прорастает и позже. Неспроста после многочисленных скандалов с присвоенными кусками чужих диссертаций в российском ВАК родилась шутка: мол, все больше желающих не купить работу, а заплатить, чтобы вовремя снять ее с предзащиты и избежать позорного разоблачения. У нас же в последние годы к борьбе с плагиатом подходят так: предоставляя диссертацию в ВАК, соискатели должны сами прикрепить справку, подтверждающую, что работа прошла проверку на заимствования. При этом за комиссией остается право тестировать диссертацию еще раз или же положиться на первоначальное заключение. Свои научные работы авторы проверяют, к примеру, в Национальной библиотеке, где в отделе обслуживания специализированными фондами у всех желающих есть два варианта. Первый — сверка с помощью программы «Плагиат Контроль» с базой данных диссертаций, защищенных в Беларуси. Второй — посредством российского «Антиплагиата», который мониторит базу данных диссертаций Российской государственной библиотеки, полные тексты научных статей ресурса eLibrary.ru и интернет. В Нацбиблиотеке объяснили механизм: автор работы получает отчет, который автоматически формирует программа, а уже на его основе эксперты выдают справку для ВАК. Впрочем, похоже, и здесь особенно находчивые исследователи обнаружили лазейку, утверждают в научных кулуарах. Что, скажем, стоит перевести статью с французского или немецкого на русский и благополучно выдать за собственную свежую мысль? Вот и получаем: не пойман — не вор.
Но если письменный вариант работы еще как–то можно подвергнуть проверке, уличив автора в плагиате, то с выступлениями устными куда сложнее. На днях в редакцию обратился Геннадий Винница, доктор философии из Израиля, в творческой копилке которого 5 книг и 47 научных статей на белорусском, русском, украинском и английском языках на тему Холокоста. Каково же было удивление уважаемого ученого, когда в одной из публичных лекций белорусского профессора, посвященной анализу Холокоста в Западной и Восточной Белоруссии, он слово в слово услышал заключение из собственной книги:
— Лекция меня заинтересовала, потому что сравнительный анализ Холокоста в западной и восточной частях Белоруссии проведен пока только мной. Попросил у организаторов встречи прислать мне текст, в итоге 5 декабря получил видео. Просмотрел. Увиденное ошеломило. Оказывается, профессор М. не мудрствуя лукаво зачитал слово в слово страницы 267 — 271 моей монографии «Холокост на оккупированной территории Восточной Белоруссии в 1941 — 1944 годах», изданной в 2014 году. Он даже стиль изложения не менял! Мне оставалось во время просмотра видеолекции открыть книгу и просто следить за текстом. Только когда профессор добрался до страницы 270 и зачитал определение «трудовое гетто», он вспомнил о Геннадии Виннице. И лишь иногда делал свои вставки, как, например, по сионизму в Западной Белоруссии. Особенно огорчило меня то, что один из наиболее активных слушателей сказал профессору, что «его выводы» понятны. Что же получается? Он представил это как свои умозаключения и наработки?!
Возмущение доктора Винницы понятно, ведь корреспонденты «СБ» тоже убедились, просмотрев злополучный ролик: действительно, лектор буквально зачитывал заключение из книги Геннадия Винницы, то и дело вставляя свои ремарки вроде «по подсчетам коллеги, с которым я вчера разговаривал по скайпу» или «давайте с вами обратим внимание на такое сравнение». А настоящий автор текста припоминается между делом: дескать, вот израильский историк, который просил его упомянуть в лекции, дает такое определение трудовому гетто. И о книге Геннадия Рувимовича тоже этак мимолетно: мол, тут спросили, а как ситуация отражена у Винницы, на всей его работе останавливаться не буду, но есть к ней много вопросов... Геннадий Винница не скрывает, что такое не впервой, ведь исследовательский труд историка нелегок, и много желающих воспользоваться его результатами:
— Необходимо долгое время разыскивать материалы для выбранной темы. Это может быть поиск в архивах нескольких стран, опрос свидетелей, посещение мест, где происходили рассматриваемые события, изучение сопутствующей литературы, в том числе мемуаров. Затем начинается новый этап исследования — оформление собранных материалов. Это также непростой и длительный процесс. Мне, например, как исследователю Холокоста в Белоруссии приходилось еще и много переводить с немецкого, польского, иврита и идиша. Наконец, монография готова, опубликована, и у вас ощущение радости от того, что определенный этап жизни прошел не зря. Впереди новое исследование темы. И вдруг вы по прошествии времени обнаруживаете, что плодами вашего труда пользуются, даже не спросив разрешения, другие...
Пока готовился этот материал, израильский ученый связался с лектором и выслушал ответ на свои претензии. Если кратко: оператор опоздал на начало лекции, слушатели перебивали, а я с уважением отношусь к вашей работе и как раз ее рецензирую...
Честно ли это с научной точки зрения? Думается, каждый решит для себя сам.
Комментарии (0)