Сотни километров ползком на коленях: каким трудом добывают калийную соль, узнали наши корреспонденты, спустившись в шахту Краснослободского рудника ОАО «Беларуськалий»
На поверхности
Шахтерам часто завидуют. За их высокие получки. Сами горняки такое определение оплаты своего труда не приемлют: «Мы не получаем, мы зарабатываем». Эту существенную поправку услышали от солигорского шахтера с почти 30-летним стажем Игоря Шашко, с которым встретились на его рабочем месте — под землей на глубине 450 м… Чуть ниже мы еще расскажем, сколько весит шахтерский рубль. А пока останемся на поверхности.
Первое впечатление о масштабах добычи одного из главных богатств Беларуси складывается по пути к руднику. От обогатительной фабрики, где перерабатывают руду с содержанием калийной соли, — около 7 км. Вдоль всей трассы по одну сторону простираются словно под линеечку скошенные поля, с другой — китайской стеной тянется невысокое сооружение с ребристой крышей.
— Это конвейер, по которому из шахты руда непрерывно поступает на фабрику. В Канаде такие по 20 км и более, — демонстрирует свои познания водитель.
В здании управления Краснослободского рудника нас встречает заместитель главного инженера по производству Константин Гвоздков. Без лишних предисловий определяет дальнейшие действия:
— Сейчас переодеваемся. Потом получаем в ламповой светильники и самоспасатели. Клеть (лифт. — Прим. авт.) нас уже ждет.
В идеально чистой раздевалке аккуратно сложены комплекты шахтерской спецодежды. Сперва облачаемся в нательное белье, кроем и качеством ткани напоминающее рабочий костюм хирурга. Поверх него — комбинезон и куртка. Спецовка у шахтеров особенная, многослойная. Сапоги, каска — и мы уже спешим за Константином к ламповой. Это такой склад, где две улыбчивые дамы выдают нам главные атрибуты шахтерской амуниции: светильник с аккумулятором на 20 часов непрерывной работы и увесистый предмет, напоминающий термос.
— Это шахтерский самоспасатель, — наш гид объясняет, как им пользоваться, и без особых эмоций уточняет: — Если случится пожар, задымление, то с его помощью можно продержаться пару часов. За это время наш горноспасательный отряд может успеть вас найти.
Что будет, если отряд по независящим от него причинам не успеет? Гоним прочь дурные мысли.
Клеть
Недолго попетляв по коридорам и лестницам, оказываемся у входа в переходной шлюз. Массивная дверь автоматически открывается, пропускает нас в небольшую комнату. Здесь специальная установка готовит к атмосферному давлению в шахте. Уши закладывает, как в самолете при заходе на посадку. Буквально минута — и открывается противоположная дверь, через которую мы проходим к лифту. Шахтеры называют подъемный механизм клетью, и вправду напоминающую большую клетку.
— Она двухэтажная, на каждом уровне могут разместиться 27 человек. С ее помощью также поднимают и опускают различное оборудование, — продолжает экскурсию заместитель главного инженера.
Девушка закрывает за нами железные створки, и лифт с грохотом устремляется во мрак к богатствам белорусской земли.
— Все надежно, — успокаивает Константин, заметив промелькнувшую в наших глазах опаску. — Если и произойдет обрыв троса, а он стальной, толщиной с руку взрослого человека, то срабатывает специальное удерживающее устройство и клеть стопорится.
Владимир Чубрик, начальник Краснослобод-ского рудника:
Для каждого жителя Солигорска работа в ОАО «Беларуськалий» означает нормальную зарплату, достойный социальный пакет и в целом хорошую перспективу. На руднике в ударных бригадах шахтер за смену зарабатывает около 200 рублей. Плюс к этому внушительные премии к праздникам, дополнительные надбавки на питание, бесплатная медицинская страховка и многое другое. Предприятие оплачивает 75 % стоимости путевки в наш санаторий «Березка», а пенсионерам и все 90 %. К нам даже из Минска приезжают работать
Под землей
Спуск длится около минуты, затем клеть замирает. Створки лифта открывает опять-таки девушка, по имени Галина. Ее должность — сигналист. Оказывается, лифтом управляет не мудреная электроника, способная дать сбой, а люди, находящиеся на поверхности. Сигналист оповещает их, нажимая на специальную кнопку, что лифт прибыл или что он готов подниматься.
Пока Галина рассказывает о своей необычной профессии, осматриваемся вокруг. Мы в просторном освещенном помещении, высота «потолков» (шахтеры кровлей называют) навскидку под 6 м. На одной из стен табличка с надписью: «Горизонт — 450 м».
— Отсчет идет от уровня моря, — поясняет Константин. — А непосредственно от поверхности земли мы находимся на глубине 620 м.
В руднике множество тоннелей, общая протяженность которых составляет порядка 350 км. Подземный город, в котором даже вокзал есть. Так шахтеры называют камеру посадки — площадку, где они ожидают приезда машины. Курсирует она строго по графику, словно общественный транспорт, доставляя горняков непосредственно к месту дόбычи полезного ископаемого. Шахтеры все как один ставят ударение в словах «дόбыча» и «рýдник» на первом слоге. Убеждать их в том, что это не соответствует правилам русского языка, — пустая трата времени. Это все равно что моряков заставить говорить кόмпас, а не компáс.
Начальники здесь передвигаются в основном на уазиках. Именно такое авто и дожидается нас у двери с надписью «Медпункт». Сказано же — город. Разве что магазинов нет. Константин завел автомобиль и предупредил: ехать нам около 7 км. Скоренько, насколько позволяет тяжеловатая с непривычки амуниция, занимаем места в авто и несемся по темному извилистому, с подъемами и спусками тоннелю с неимоверной скоростью 20 км/ч! И ничего смешного. Ощущение, будто летим под сотню: расстояние между машиной и стеной выработки всего 50-60 см, вот и возникает эффект метро.
— Лишь на отдельных участках пути с разрешения главного инженера дозволено ехать со скоростью до 40 км/ч. Здесь, конечно, нет госавтоинспекторов, но нарушать правила — себе дороже. Можно не успеть затормозить перед встречным авто, а свернуть на обочину не получится, — разъясняет нам шахтерские ПДД Константин Гвоздков.
Отчасти и по этой причине головной фонарь у всех, кто спустился в шахту, всегда должен быть включен. Он как фликер для пешеходов, ведь в тоннелях, где уже не идут работы, нет и освещения.
По дороге замечаем: через определенные промежутки в тоннеле сделаны ниши. Их предназначение становится понятным при виде света фар встречной машины. Наш уазик останавливается в одной из таких выбоин и пропускает длинный прямоугольный желтый автомобиль, очертаниями напоминающий боевую машину пехоты. В ней группа шахтеров, возвращающихся со смены.
— Выходных в шахте нет, работа круглосуточная. Одна смена длится 7 часов, из которых примерно час уходит на дорогу к забою и обратно. Обедают рабочие здесь же, под землей, — посвящает в нюансы трудовых будней шахтеров Константин.
В 2012 году на одном из рудников «Беларуськалия» на глубине 620 м горняки обнаружили останки ракоскорпиона, длина которого составляла 34 см. В земле
он пролежал около 350-360 млн лет. Сейчас кусок породы с останками этого членистоногого хранится в музее трудовой славы «Беларуськалия».
Лава
Преодолев множество крутых спусков и подъемов, подъезжаем к так называемой лаве (забою), где работает специальный механизированный комплекс по добыче полезного ископаемого. Он что-то вроде проходческого щита у метростроителей, только гораздо длиннее — 250 м. Высота этого комплекса — 1,05 м, поэтому тоннель прорубается невысокий. И чтобы установить крепления, провести другие работы, шахтерам приходится ползать там на четвереньках.
— Каждый, кто работает в такой лаве, за смену преодолевает на коленях более 500 м, — выдает нам удивительную арифметику заместитель главного инженера. — За месяц получается около 10 км, а за год — все 100. Почти как от Солигорска до Минска. Кто 30 лет проработал, считай, до Барселоны дополз, то есть тысячи 3 км.
— Почему бы не делать более высокие лавы? — это мы с наивным вопросом.
В ответ Константин показывает на полосу кирпичного цвета шириной 25-30 см, идущую вдоль стен рудника, и поясняет: именно этот слой содержит сильвинит (калий хлор), необходимый для производства калийных удобрений, все остальное — пустая порода. Чем больше последней, тем менее рентабельна добыча. Так что высота зависит от толщины и количества слоев сильвинита.
В лаве возле техники — человек. Нас увидел — приветственно вскинул руки, радушно улыбается.
— Машинист горных выемочных машин Игорь Шашко, — знакомит нас заместитель главного инженера.
— Давно в шахте трудитесь? — надо же с чего-то начать разговор, вот и спросили.
— И не помню уже, иногда кажется, что родился здесь, — охотно сообщает подробности трудовой биографии Игорь.
Но Гвоздков своих людей знает, Игорь — старожил, в шахте уже 27 лет. С удовольствием припоминая былые заслуги горняка, называет его краснознаменным бригадиром. У комплекса он сегодня один, занят ремонтом: проверяет оборудование, устанавливает стойки, меняет резцы на вращающемся диске, что рубит породу. И все передвижения вправду ползком, на коленках. А нас, журналистов, хлебом не корми — дай всё на себе испробовать.
— Милости просим. Мы вам как раз машину, что руду добывает, в действии показать хотели. До нее по этому тоннельчику всего ничего — 150 м, — переглядываются, посмеиваясь, инженер и рабочий.
— Всего-то! Так это нам пара пустяков.
Каждый, кто работает в такой лаве, за смену преодолевает на коленях более 500 м. За месяц получается около 10 км, а за год — все 100. Почти как от Солигорска до Минска. Кто 30 лет проработал, считай, до Барселоны дополз,
то есть тысячи 3 км.
Это мы решили доказать, что не лыком шиты, мол, и не такое видывали, не такое проделывали. Нещадно гремя самоспасателем (чертова железяка то и дело повисает на шее и бьется железными боками обо все подряд), поминутно стукаясь каской (вот уж спасибо ее создателям) о «потолок» и обо все железное, лезем в проход. Позиция здесь возможна одна — низкий старт. Под руками довольно колючее крошево породы, коленям, мягко говоря, некомфортно. Константин двигается за нами. 5-10 м проползли, и он напоминает, что лифт, простите, клеть, наверх идет строго по расписанию и надо бы нам до 12:00 успеть, а в программе еще много интересного. Вот сразу понятно: интеллигентный человек. Предложил нам приемлемый, без потери достоинства вариант отступления. Сделав для приличия еще несколько фотоснимков, мол, только за этим сюда и забрались, мы с облегчением утираем соленый пот и даем задний ход.
Возвращение
На обратном пути в одной из галерей свет фар нашего уазика выхватывает фигуру человека. Поравнялись, остановились. Подземный пешеход — геолог. Выполнил свои задачи за смену и бредет к лифту. Да что же это?! К клети, конечно! Садись, мил человек, подбросим.
Приезжаем к забою, где стоит проходческий комбайн. Огромная машина занимает весь тоннель, и на ней сугробами лежит серо-желтая пыль.
— Труд машиниста этого комбайна и его помощника просто адский. Когда идет отбойка породы, грохот жуткий и пыль столбом, дышать невозможно. Хуже работа разве что у наших взрывников, — не скрывает всех тягот шахтерского труда Константин.
— Да уж, та еще работка, — сочувственно киваем мы.
…На поверхность, под разгулявшееся к концу лета белорусское солнышко выбрались, как показалось, куда быстрее. Вдохнули с облегчением. Хорошо тут. Вон теплица, где помидоры с огурцами поспевают к шахтерскому столу. За оградой в поле рядами, как солдаты на плацу, аккуратненькие валки соломы. Идем за Константином, делимся впечатлениями. А их у нас через край. В какой-то момент разговор зашел, да и разве мог не зайти он об этом, о заработках шахтерских. Нам конечно же рассказали: от 2 тысяч до 3 тысяч рублей в месяц. Больше выходит у тех, кто на самых тяжких и самых вредных участках трудится.
— Примерно полторы тысячи долларов… Даже для минчан вполне себе приличные деньги. Пошел бы на такую работу? — спросили мы друг друга. И отвечать не стали. Незачем. Ясно без слов.
P. S. За помощь в подготовке материала выражаем большую благодарность начальнику Краснослободского рудника Владимиру Чубрику, и. о. главного инженера Дмитрию Макарову, его заместителю по производству и нашему гиду Константину Гвоздкову, машинисту горных выемочных машин Игорю Шашко. И от всей души поздравляем горняков с их профессиональным праздником — Днем шахтера, который отмечается 27 августа. Спасибо за ваш нелегкий и самоотверженный труд!
Комментарии (0)