Эта история случилась накануне Нового года. На одном из сайтов разместили предпраздничный «заказ» из резиденции белорусского Деда Мороза — письма с пожеланиями со всей страны. Среди прочих — от маленького жителя Городокского района Димы, который просил лекарство для мамы и «какую–нибудь куклу» для младшей сестрички. Писал, что учится в седьмом классе, что мама часто болеет и ее подработок хватает только на еду и что в этом году праздника у них не будет. Горько читать подобное... Желающие помочь нашлись незамедлительно.
В социальных сетях появился пронзительный пост. Его автор — минчанка Лариса. Она не ограничилась лайками и репостами — отправила посылку. По пути к городокскому адресату та задержалась. В поисках «пропажи» Лариса набрала номер мамы мальчика, 48–летней Анны Ананевич. С ее слов узнала, что они с 13–летним сынишкой Димой живут, а скорее выживают на самом краю Городокщины — в деревне Халипы. Анна Трофимовна работала дояркой, пока не получила несколько производственных травм. Всякий раз сама говорила, что они бытовые: прикрывала начальство. У сельчанки перестала слушаться рука, сильно ухудшилось зрение. Пока лечилась, осталась без работы и жилья. Перебралась на малую родину в Халипы — в ветхий чужой дом, стала оформлять инвалидность. В ближайшей школе мальчишку не взяли: мол, нет регистрации, и предложили отправить в приют. Сейчас паренек учится в России — в Леховской школе Невельского района. Вот такая невеселая история, которая и позвала в дорогу корреспондента «СБ».
...По заснеженному проселку добираемся до Халип. В глухой деревушке летом отдыхают дачники, а зиму здесь коротают только старики и Анна Трофимовна с сыном. Дима встречает нас возле покосившейся от времени избушки. Смотрит недоверчиво: мальчишка не привык к повышенному вниманию и боится, что приедет комиссия и заберет его. Как быть без него, мать не представляет:
— На нем — все наше нехитрое хозяйство: кролики да куры, дом, в котором вот–вот обвалится крыша. Ничего, скоро переберемся в новый, и все будет хорошо.
«Сестренки» у Димы, оказывается, нет. Так мальчик называет бывающую у них племянницу Вику. Заходим внутрь. В помещении прохладно. На полу в сенях — наледь, поскользнуться легко.
...Пусть простит меня Анна Трофимовна, но ни скорый, по ее словам, переезд, ни аварийность жилья не оправдывают открывшейся мне неприглядной картины: хлам, грязь, давно неметеный пол и заскорузлые простыни. Сквозь окна с трудом пробивается дневной свет, а на столе вперемешку — игрушки, инструменты, учебники. Вовсе не деревенским теплом и печкой пахнет в этом жилище. В эпицентре беспорядка — школьный костюм. Укутанный в целлофановый чехол, он аккуратно висит на гвоздике...
Мама мечтает, что у Димы все будет не хуже, чем у других. И уж точно не так, как когда–то у нее самой. Сельчанка признается:
— Семье я никогда не была нужна. Мать сдала в детский дом, где я провела с первого по восьмой класс. Потом меня забрала бабушка. На нашем роду, как проклятие, — хронический алкоголизм. Одна из моих сестер — обязанное лицо, живет в соседней деревне. До последнего я боролась за то, чтобы забрать племянников, но по состоянию здоровья отказали. От судьбы родственников меня спасла аллергия на спиртное. Ни капли в рот не беру.
Замуж Анна выскочила прямо со школьной скамьи. Позже был второй брак, в котором родился Дима. С его отцом Сергеем Анна Трофимовна перебралась в Витебск, где у ее деверя был дом. Когда Диме исполнилось четыре, его отец заболел открытой формой туберкулеза. Анна с малышом на руках уехала в Лепель — к однокашнице по детдому. Супруга подлечили, семья воссоединилась, но ненадолго... Похоронив мужа, Анна Ананевич вернулась в Халипы. Здесь с первого по пятый класс жил, учась в школе в Меже, Дима. В шестой класс он пошел уже в Яновичах Витебского района. В местное хозяйство Анну трудоустроили от центра занятости. Утверждает, что коллеги невзлюбили ее за то, что непьющая и задавала вопросы: о низкой зарплате, о том, куда идет положенное на откорм телят зерно. Поэтому, когда случилась беда (получила травмы от коровьих копыт), решила смолчать:
— Если бы знала, как это отразится на здоровье... А ведь предупреждала начальство: доить корову — не мое, боюсь. Банки молока в Яновичах не взяла! По молодости был грех, попалась на воровстве мяса с фермы. Так что опыта хватило.
Весь доход семьи — пенсия по потере кормильца — меньше 200 рублей. Живут с подработок Анны Трофимовны и самого Димы. Летом у него — работа на огороде, рыбалка. Урожай и улов идут на продажу дачникам–россиянам. Крольчатина, свежие яйца — им же. Вместе с матерью смотрим дневник с оценками:
— Звезд с неба не хватает, но старается. Была в больнице, так проскользнули двойки. Стала выяснять — подрабатывал мытьем подъездов.
— Как тебе в российской школе? — интересуюсь у семиклассника.
— Мне нравится. Учиться проще. Никто никого не обижает, все — мои друзья.
Анна Трофимовна считает: только ради учебы в Лехово и стоит жить в приграничье. Из фантастических планов — однажды купить домик в российской деревне. А в обозримом будущем — переезд из аварийного дома в более добротный. Его уже сторговали у родственника умершего недавно владельца. С деньгами помогли волонтеры. Наконец–то появится штамп о регистрации, рада собеседница:
— Разведем хозяйство, засадим огород, Дима мечтает об инкубаторе, парнике и вьетнамских вислобрюхих свиньях. Уверен, на их мясо будет спрос. Бизнесмен растет.
Предприниматель он или бизнесмен, а жизнь заставила мальчонку крутиться. Но насколько совместима такая ноша не по возрасту с учебой? Тут разговор отдельный. Анна Ананевич утверждает, что к местным органам образования претензий не имеет. Но у меня все же вопрос: возможно ли такое, чтобы ребенка у нас не приняли в школу? Директор Меженской детского сада — средней школы Инна Шавель рассказывает все как есть:
— Дима — славный мальчик. Учился у нас с первого по пятый класс, потом семья переехала. Отсутствие прописки не препятствие для получения знаний. Когда Ананевичи вернулись в Халипы, Анна Трофимовна сама заявила, что учиться в России им удобнее. Школьный автобус подвозит российских детей, останавливается неподалеку от Халип и ждет Диму. До Межи — 22 километра, до Лехово — под 18. Захотел бы снова к нам — пожалуйста, мы, как и раньше, забирали бы его. Семья в социально опасном положении не состояла. Неоднократно посещали ее, из замечаний всегда одно и то же — прибраться в доме.
Меня Анна Ананевич тоже убеждала, что с переездом в новый дом будет соблюдать чистоту. Сейчас стабильной работы у Анны Трофимовны нет. Инвалидность ей тоже пока не подтвердили. Нужна ли семье поддержка? Безусловно. Больше других сейчас о ней печется отец Андрей, директор религиозной миссии «Благотворительное католическое общество «Каритас» Витебской епархии Римско–католической церкви в Беларуси. Анну и Диму он знает около полугода. Недавно помог Анне Трофимовне пройти осмотр у глазного врача. Скорее всего, ей дадут третью группу инвалидности — рабочую. Анна уверяет, что готова к любому посильному труду. Чего хочет 13–летний Дима, понять просто. Когда я уже ехала домой, телефон высветил эсэмэску от мальчика: «Пожалуйста, не дайте меня забрать в детдом. Я хочу быть с мамой».
КОМПЕТЕНТНО
Владимир Новиченок, начальник отдела образования, спорта и туризма Городокского райисполкома:
— В отделе образования работаю относительно недавно. О ситуации в Халипах лично я узнал после звонка из «СБ», до этого никаких сигналов не было. Свое недовольство или пожелания Анна Трофимовна нам не высказывала. Надо учесть, что семья вернулась в Городокский район только в сентябре 2017–го, не поставив наш отдел в известность. Когда ребенок учился в Меженской школе, проблем с подвозом его из отдаленной деревни не возникало. В то же время педагоги неоднократно бывали в доме Ананевичей, объясняли матери, что жить в антисанитарии ребенок не может и не должен. Недавно мы побывали в Халипах, предложив не только обучение и проживание в социально–педагогическом центре в Городке, но и альтернативу — возобновление подвоза Димы до школы в Меже, как это было раньше. Но учеба в России семью, похоже, вполне устраивает. Побывали мы и в Лехово, где школьника характеризуют положительно, хоть старательным учеником и не называют. В доме Ананевичей есть продукты, вещи, электричество, но все же мы ставим семью на учет как находящуюся в социально опасном положении, будем держать на контроле. Главная причина — антисанитарное состояние помещения, в котором находится ребенок.
МНЕНИЯ ПО ПОВОДУ
Леонид Попов, председатель Руднянского сельисполкома:
— Начнем с того, что старших детей Анны Ананевич в свое время забрали, а ее посадили за воровство. Живет со случайных заработков и с помощи тех, кто верит ее письмам. Однажды мне позвонили из Германии и рассказали удивительную новость: мол, собрали под девять тысяч евро для чуть ли не смертельно больной дочери Анны Трофимовны... Приезжали и представители нашей православной церкви, посмотрели, что творится в доме, в огороде, и сделали вывод, что все ее горести — от безделья. Убеждаем, что надо трудиться, иначе не будет толку. В Яновичи устроили — лично привозил ей на дом список вакансий.
Отец Андрей, директор религиозной миссии «Благотворительное католическое общество «Каритас» Витебской епархии:
— В этом случае и в любом другом помощь — это та рука, на которую опираешься в тяжкий момент, чтобы встать и идти. Нельзя приучать все время брать, не воспитывая, не готовя человека к тому, что нужно быть сильным духом и самому.
navumavahanna@mail.ru
Комментарии (0)