Принятое Владимиром Путиным решение о выводе войск из Сирии является симптоматичным шагом. Однако его симптоматичность не обещает ничего хорошего соседям России
21 сентября 2015 года мне вместе с директором Центра стратегических и внешнеполитических исследований Арсением Сивицким довелось быть гостем эфира интернет-телевидения портала SB.by «Твоё сегодня». С ведущим Дмитрием Партоном мы говорили о докладе, который выпустил наш Центр чуть ранее под названием «Новая геостратегия России: последствия и вызовы для архитектуры международной безопасности». В данном сентябрьском документе и в нашей беседе мы отмечали новое позиционирование Российской Федерации на Ближнем Востоке, связанное с установлением стратегического сотрудничества с Саудовской Аравией и Израилем, в том числе — в ущерб интересам Ирана. «Военно-политическое присутствие России на Ближнем Востоке ставит целью оказывать критическое влияние на динамику региональных конфликтов и кризисов, что подразумевает в том числе содействие сохранению или усилению конфликтной динамики».
Несколько позже, 2 декабря 2015 года, мы снова встречались с Дмитрием Яковлевичем и говорили уже о Ближнем Востоке, сирийском кризисе. Вскоре после этого второго эфира вышел второй доклад Центра стратегических и внешнеполитических исследований («Смотреть на Сирию, видеть Афганистан»), где, по сути, излагались основные положения нашего разговора. Там среди прочего говорилось, что ни борьба против «Исламского государства», ни поддержка Башара Асада сами по себе не являются целью российской военной операции: «...российское руководство рассматривает различные варианты решения сирийской проблемы в зависимости от складывающейся региональной и глобальной конъюнктуры. Сегодня уже очевидно, что Россия оказывает давление на Башара Асада c целью принудить его к началу переходного периода, проведению новых президентских выборов, запуску процесса конституционной реформы. … Как только Москва наиболее выгодным образом обменяет свое влияние на Асада с целью принуждения его к уходу на экономические и военно-политические дивиденды от региональных игроков, Кремль начнет сокращать свою активность на сирийском направлении, чтобы переключить свои усилия на другие государства».
И вот, по прошествии четырёх месяцев Россия приняла решение о выводе своих войск из Сирии. Как говорится, что и требовалось доказать.
«Исламское государство» не побеждено. «Джабхат ан-Нусра» и другие террористические организации тоже. Башар Асад не вернул себе контроль над территорией страны. Но при этом Владимир Путин посчитал, что «задачи, поставленные перед Министерством обороны и российскими Вооружёнными Силами в Сирийской Арабской Республике, в целом выполнены». Под этим выполнением задач имеется в виду, что, по мнению Владимира Путина, «эффективная работа наших военных создала условия для начала мирного процесса». Про цель «очистки территории от террористов» российских лидер предпочёл не вспоминать.
Честно говоря, такую точную реализацию наших прогнозов я отмечаю и с удовольствием, и с большим беспокойством. И вот почему.
Первое. Реализация прогноза подтверждает заложенные в его основу гипотезы о мотивах российской стороны, а также указывает на реализацию соответствующих устремлений Москвы. Мотив состоит в подстёгивании конфликтной динамики на Ближнем Востоке в расчёте на рост нефтяных и газовых котировок, разрушение американско-иранского партнёрства, а также на вхождение в проекты по разработке шельфовых месторождений в Восточном Средиземноморье. Если Россия выводит свои войска, то считает эти цели, в той мере, в какой их достижение зависело от Москвы, достигнутыми. То есть, создан достаточный задел для открытого конфликта между Ираном с одной стороны и суннитскими монархиями Персидского залива с другой. Позиции Ирана в Сирии ослаблены именно благодаря российским действиям. Иран не получил обещанную поставку комплекса С-300. При этом Саудовская Аравия резко нарастила свою активность в Ливане, подталкивая руководство страны ограничить деятельность движения «Хизбалла» и содействовать созданию в стране суннитской коалиции, которая могла бы сбалансировать влияние этого движения. То есть, своими руками разжечь гражданскую войну в стране.
В контексте событий в Ливане российский уход из Сирии выглядит ещё более логичным. Вскоре в Ливане начнётся гражданский конфликт, «Хизбалла» утратит боеспособность и способность помогать Башару Асаду, саудиты нарастят помощь салафитским организациям в Сирии и при дружественном нейтралитете Израиля возьмут страну под свой контроль (как мы и писали здесь). О таком сценарии, кстати, ещё до решения о выводе российских войск писал российский иранист Игорь Панкратенко.
Очевидно, что США (как и Китай) будут прилагать усилия для того, чтобы склонить стороны к мирному разрешению противоречий, однако всерьёз влезать в региональный конфликт они не захотят. Назревающий же конфликт вкупе с предательством со стороны России явно укрепит в Иране позиции сторонников жёсткой линии, которые будут настаивать, ссылаясь на интересы безопасности, и на форсированной реализации программ вооружений, и на пренебрежении обязательствами Ирана в рамках соглашения о ядерной программе.
Таким образом, закономерным и предсказуемым итогом российского военного вмешательства в Сирии стало усиление угрозы большой войны в регионе.
Второе. После завершения сирийской кампании Москва должна будет искать новый объект приложения своих военных усилий. Это связано с тем, что Россия не осуществила принципиальный пересмотр приоритетов собственной внешней политики и, значит, по-прежнему руководствуется в своих действиях соображениями, описанными как «новая геостратегия». На фоне продолжающегося ухудшения экономической ситуации и приближающихся думских выборов российское руководство должно будет привлечь внимание к другому конфликту, участие в котором нашло бы отклик у российского избирателя. Данный конфликт не может быть связан с прямым нарушением международного права, как в Украине, поскольку Москва не рискнёт идти на дальнейшее взаимное усиление санкционного давления в отношениях с Западом. Но от этого он не становится менее опасным. «Очагов» для таких конфликтов на постсоветском пространстве сегодня много — от Украины и Молдовы до Кавказа и Центральной Азии. Могут, однако, возникнуть и новые.
Остаётся, конечно, надежда на то, что рост нефтяных котировок в результате ближневосточного гамбита Москвы окажется достаточным для того, чтобы вдохнуть жизнь в сжимающуюся российскую экономику. Однако скорей всего дополнительные ресурсы, полученные таким образом, будут потрачены на латание бюджетных дыр и дальнейшее наращивание резервов для будущих военных и иных кампаний. Крупно вкладываться в повышение падающего уровня жизни власть в 2016 году вряд ли будет. Ведь впереди ещё президентские выборы 2018 года…
Комментарии (0)