Недавняя трагедия в Мозыре запомнится местным жителям надолго. Возможно, станет одной из жутких городских легенд. Глава семьи убил двоих своих детей, а затем пытался покончить с собой. Что произошло в Мозыре? Почему подобные семейно-криминальные драмы в последние годы случаются регулярно? Какие меры принимаются для того, чтобы их предотвратить? Журналист «Р» попытался найти ответы на эти вопросы.

38-летний Кирилл и 36-летняя Анастасия состояли в браке давно, растили троих детей. Оба занимались предпринимательством. В прошлом году обзавелись жильем — построили квартиру в новом доме. Однако за глянцем внешнего благополучия нарастал кризис.

Минувшим летом Анастасия ушла. Вместе с ней переехал и старший сын — 18-летний Владимир. Годом младший Владислав и 9-летняя Кира остались с отцом, который сильно переживал разрыв. Попытки вернуть все как было успеха не имели. По рассказам свидетелей, супруги то ненадолго сходились, то вновь разбегались. Банальная житейская драма никак не предвещала кошмара, случившегося в воскресенье 31 января.

В тот день Владимир и Кира гостили у матери отца. Около шести вечера он приехал за ними на такси. Бабушка собрала внуков. Прощаясь, привычно перекрестила. Владимир отправился к матери, а девочка с папой уехали домой.

Что именно и в какой последовательности происходило дальше, сейчас в деталях выясняет следствие. Однако и от того, что уже известно, — мороз по коже. Кирилл был пьян. В его крови обнаружат 2 промилле алкоголя. Такая доза «эквивалентна» примерно бутылке водки. В какой-то момент мужчина подошел к сидевшему за компьютером сыну и ударил тяжелым предметом по голове. А затем душил до смерти. С дочерью, которая делала уроки на кухне, расправился тем же способом.

После убийства Кирилл позвонил по 102. Но дожидаться милиции не стал. Вместо этого поехал к жене и все рассказал ей. Возможно, это был ключевой пункт в чудовищном плане мести. Анастасия отказывалась верить — слова мужа напоминали пьяный бред. Что соответствовало и его состоянию. Выйдя на балкон, Кирилл перебрался через ограждение и стал на козырьке отлива. Прохожие, заметив неадекватного мужчину, позвонили в МЧС. Когда появилась машина спасателей, он все же прыгнул. При падении с высоты четвертого этажа получил множество травм. Но остался жив и был доставлен в палату реанимации, возле которой сразу же выставили милицейский конвой. Спустя несколько суток медики оценивали состояние пациента как тяжелое, но стабильное. Прогноз — будет жить. Только захочет ли?..

При всей запредельной дикости случая назвать его беспрецедентным нельзя. За последние два года в Гомельской области произошла череда преступлений, которые объединяет одно обстоятельство. Родители убивают детей. Чтобы представить картину, обратимся к фактам.

11 января 2014 г., Гомель. 29-летний Кирилл Вдовин в пьяном угаре убил двухлетнего сына, нанеся ему больше 40 ударов рыбацким ножом. Через некоторое время позвонил жене и рассказал о том, что сделал. До приезда милиции пытался вскрыть вены. Впрочем, без особого усердия, поскольку серьезного вреда себе не нанес.

Портрет преступника типичен: неработающий дебошир, хронический алкоголик. Семью содержала жена — ради этого ей пришлось досрочно выйти из декретного отпуска. В тот день она также была на работе, оставив сына под присмотром мужа, который третью неделю пребывал в запое.

После ареста Вдовин твердил, что ничего не помнит. Нес околесицу о привидевшихся чертях и зомби. Между тем эксперты признали его вменяемым. Приговор суда — 25 лет лишения свободы.

16 февраля 2014 г., Ветка. Ночью местная жительница топором убила шестилетнего сына. Муж в это время находился на суточном дежурстве. Вернувшись утром, он обнаружил исчезновение младшего ребенка и вызвал милицию. Свежую могилу нашли в огороде. В месте захоронения женщина воткнула яблоневую ветку…

Стоит отметить, эта история несколько выбивается из общего ряда. 33-летняя мать двоих детей, в прошлом — учительница, страдала параноидной шизофренией. За два дня до убийства она вернулась из больницы, где в очередной раз проходила лечение. В ходе следствия возник вопрос: можно ли было выписывать опасную пациентку? Двоих врачей привлекли к дисциплинарной ответственности. Однако состава преступления в их действиях не усмотрено. По закону удерживать пациентку насильно на тот момент медики не имели права. Определением суда женщина направлена на принудительное лечение в психбольницу со строгим режимом наблюдения.

Май 2014-го, Гомель. 35-летний Максим Хололеенко и 31-летняя Виолетта Григорьева распивают спиртное на кухне малосемейки. В коляске спит трехмесячная кроха — их дочь Снежана. Во время застолья Виолетта рассказала, что отдала декретное пособие своей матери, которая растит трех других ее детей. (Двое из них также от Хололеенко.) Сожитель в ярости — он рассчитывал на эти деньги. Изверг подходит к коляске и душит дитя...

После этого они ушли из квартиры и стали бродяжничать. Шли месяцы. Виолетта забеременела снова и в конце года попала в роддом, назвавшись чужой фамилией. А когда уже в январе 2015 года выписалась с новорожденным мальчиком, их снова встретил Максим. Этого ребенка они оставили на лестнице в многоэтажном доме. Кричащего младенца нашли жильцы, вызвали милицию. Лишь после этого разыскали и бродячую пару, а в квартире Хололеенко обнаружили труп. За восемь месяцев он превратился в мумию. За убийство одного ребенка и оставление в опасности другого горе-родители получили по 19 лет лишения свободы.

8 апреля 2015 г., Гомель. Шокирующая новость о насильственной смерти двух маленьких детей. Погибшему Савелию было два с половиной года, его сестре Ангелине — 11 месяцев. По подозрению в убийстве задержана молодая мама, которая сама росла сиротой. Становятся известны жуткие подробности. Накануне ночью 25-летняя Оксана Сорокина поочередно утопила малышей в ванной. Затем уже мертвых одела и уложила на диване. А утром позвонила в милицию.

Оксана СОРОКИНА.

По ходатайству обвиняемой суд проходил в закрытом режиме. Журналистов пустили только на первое и последнее заседания. На скамье обвиняемых Сорокина держалась странно — улыбалась в объективы фотокамер. Словно упивалась славой. Внятно и четко пояснить свои мотивы она не смогла. Якобы опасалась, что из-за претензий со стороны соцработников у нее могут забрать детей. Звучит как бред. Хотя вряд ли в подобной ситуации вообще может быть логическое объяснение. Эксперты пришли к выводу, что на момент преступления Сорокина могла контролировать свои действия и осознавать их последствия. Суд назначил максимально возможное для женщины наказание — 25 лет лишения свободы.

Все это, увы, не выдумки Стивена Кинга, а наша реальность. Искать взаимосвязь и говорить о звеньях одной цепи, конечно же, преувеличение. Однако не замечать типичные симптомы тоже нельзя. Самый очевидный — алкогольный фактор. Если в мозырской трагедии он послужил катализатором, то для таких, как Вдовин и Хололеенко, спиртное давно стало «вторым я». К слову, обоим суд назначил принудительное лечение от алкоголизма.

Сложнее с Сорокиной, которая топила детей, будучи совершенно трезвой. По крайней мере, в традиционном понимании этого состояния. По заключению психолого-психиатрической экспертизы, у женщины выявлено диссоциальное расстройство личности.

— При таком диагнозе характерна стойкая позиция безответственности и пренебрежения социальными нормами, равнодушное отношение к чувствам других, неспособность испытывать чувство вины и извлекать пользу из жизненного опыта, — разъясняет начальник управления судебно-психиатрических экспертиз УГКСЭ по Гомельской области Денис Мистюкевич. — Такой человек имеет выраженную склонность обвинять окружающих или выдвигать благовидные объяснения своему поведению. Как правило, расстройство личности не лишает способности к осознанно-волевой регуляции поведения, критическому отношению к себе, своим поступкам и прогнозированию их последствий. То есть гражданин может руководить своими действиями, сознавать их фактический характер и общественную опасность. А следовательно — отвечать за содеянное.

Неотвратимость наказания — дело, безусловно, важное. К сожалению, даже самый суровый приговор не вернет к жизни ребенка. Но можно ли хоть как-то предупреждать подобные инциденты? Какие меры приняты службами, которые призваны защищать детей, в том числе от горе-родителей?

Старший прокурор отдела прокуратуры Гомельской области Вера Замойская осуществляет надзор за соблюдением законодательства по охране прав ребенка уже больше 25 лет. Однако с удручающей цикличностью таких преступлений сталкивается впервые. До нынешней серии похожий случай произошел в 2007-м году в поселке Новая Гута Гомельского района. Нерадивая мать, «воспитывая» малолетнего сына, избила его до смерти. С того времени и до 2014 года детоубийств в области не было.

В беседе обсуждаем факты последних нескольких лет. Точнее — реакцию на них со стороны государственных органов. Наибольший резонанс, бесспорно, вызвало убийство трехмесячной Снежаны, труп которой превратился в мумию.

— В той ситуации недоработки были со стороны многих ведомств — и образования, и здравоохранения, и инспекции по делам несовершеннолетних, — считает Вера Максимовна. — Все, казалось бы, незначительные недочеты сплелись в клубок, и в результате ребенок выпал из поля зрения. Будто вовсе исчез. Свою роль сыграла и мать Виолетты, которая покрывала ее бродяжничество, боясь, что могут отобрать остальных детей. Как это уже было раньше.

Чрезвычайное происшествие рассматривалось в облисполкоме. По результатам 20 должностных лиц привлекли к различным видам дисциплинарной ответственности, вплоть до увольнения. Но главное — был разработан четкий алгоритм контроля, начиная с женских консультаций, родильных домов и отделений. Если у их персонала возникают малейшие сомнения по поводу мам-рожениц, их не выписывают. Настораживающим фактором может быть несвоевременная постановка на учет, особенности поведения, неопрятный вид, отсутствие документов и т.д. Да и чего греха таить: признаки асоциального образа жизни и алкоголизма, как правило, налицо. В прямом и переносном смысле. Медики информируют отделы образования, которые обязаны выяснить, в какие условия отправляется новорожденный. И, разумеется, взять ситуацию на карандаш. Практика доказала — механизм работает. И медицина, и образование подходят к этим вопросам весьма щепетильно. Изменились подходы и в других ведомствах. Больше выявляется семей, находящихся в социально опасном положении, увеличилось количество отбираемых детей. Постоянно проводятся учебы, семинары, межведомственные совещания, координационные советы. Любая из причастных структур предоставит уйму отчетов, справок и прочих документов. Но самое главное, подчеркивает Вера Замойская, в другом:

— Важнее всего — всегда видеть семью. Не абстрактную, а каждую отдельно взятую. Без этого остальное — бумажная работа, а контроль превращается в формальность и не дает желаемого эффекта. Конечно, предвидеть все невозможно. Но если каждый будет делать свою работу добросовестно, не для отчетности, шансов избежать трагедии значительно больше.

И в завершение о человеческом факторе. Ни одно государственное ведомство или служба не может узнать про случаи жестокого обращения с детьми, семейного насилия, бытового пьянства раньше тех, кто находится рядом. Будь то родственники, соседи, знакомые. Сообщить об этом — вовсе не означает «лезть в чужие дела» и уж тем более «стучать», как по-прежнему считают многие. Это то, что может сделать каждый, чтобы завтра не пришлось узнать про очередной шокирующий случай.

proleskovskiy77@mail.ru

Фото из соцсетей