29 Марта, 2024 Пятница

Алексей Рыбников: сегодня я снова увлечен кино

  • 22 ноября 2016 Культура Русский 0

    Прошло сорок лет, как он открыл для себя Беларусь, а мы открыли для себя его талант. Тогда, в семидесятых, начинающий композитор Алексей Рыбников приехал в Минск, чтобы в тандеме с режиссером Леонидом Нечаевым создать киносказки: сначала «Золотой ключик, или Приключения Буратино», потом «Про Красную Шапочку». Спустя десятилетия народный артист России, недавно отметивший свое 70-летие и полвека в искусстве, вернулся в нашу страну с большим творческим вечером.

    В зале — аншлаг. Знакомые шлягеры и совсем новые авторские произведения. Два часа его музыки пролетели словно на одном дыхании, и в финале концерта уже весь зал подхватил «Я тебя никогда не забуду» и «Аллилуйя любви, аллилуйя». Многие, кстати, только ради этих номеров и пришли на концерт. А еще, чтобы любимую разными поколениями музыку из «Юноны» и «Авось» впервые услышать в исполнении автора и увидеть его вживую. За роялем сам композитор. После концерта он любезно согласился с нами пообщаться.

    — Алексей Львович, вы автор трех рок-опер, и всего в вашей копилке более семи десятков работ. Но именно «Юнона» и «Авось» стала той визитной карточкой, по которой Рыбникова узнают, без преувеличения, во всем мире. В чем, по-вашему, уникальный успех именно этого произведения?

    — Моей первой пробой в жанре рок-оперы был спектакль «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». 1975 год, времена СССР, когда, казалось бы, творческие люди испытывали на свои идеи определенный нажим. Но я этого не почувствовал. Экспериментальную и никому не известную вещь сразу же поставили на сцене. Ленком, в главных ролях Александр Абдулов и Николай Караченцов. Премьера прозвучала громко и прижилась в репертуаре на 20 лет. Но успех «Юноны» и «Авось» превзошел все ожидания. После премьеры в Москве в начале 80-х опера с вояжами объехала практически весь СССР. Группа музыкантов, которые годы спустя стали основой моего персонального театра, провезла этот спектакль и по Беларуси. А в начале двухтысячных рок-оперу уже ставил ваш Белорусский государственный музыкальный театр. Я лично наблюдал за постановкой и остался очень доволен, как ваши артисты подали этот непростой не столько даже в техническом, сколько в эмоциональном, драматическом плане материал. Почему цепляет именно «Юнона» и «Авось»? Мне кажется, сама любовная история, подлинная любовная история русского графа Резанова и дочери коменданта Сан-Франциско Марии Кончиты Аргуэльо очень трогательная. Люди всегда мечтали и будут мечтать о таких чувствах, о такой верности. Плюс мелодика православных песнопений, на основе которых я построил основной материал оперы, — она из разряда вечного притяжения людских душ. В рок-подаче звучит одновременно и смело, и тонко.

    — Кстати, вы же тот музыкант, который время от времени обращается к духовной музыке. Интерпретируете ее в разных музыкальных жанрах...

    — Я вообще люблю все менять, пробовать, а потом через время возвращаться к уже пройденному, но выводить его на новый виток. Музыкант академической школы, я начинал с камерной инструментальной музыки, с балетов. Потом — кино, анимация. Опыты в роке. Снова классика и симфонии. Духовная музыка всегда привлекала меня. В начале 80-х появилась «Литургия оглашенных», или «Мистерия оглашенных». Может, не столько духовное произведение, но оно наполнено философией рассуждений о смысле жизни, о конце света. В литературной основе — пророчества величайших поэтов эпохи Возрождения, Серебряного века, наших русских писателей. Это мое третье по счету музыкально-сценическое произведение. Мы ставили «Литургию» в моем театре. Возили ее в Америку, гастролировали, имели большой успех. А потом была симфония «Воскрешение из мертвых». В основе — цитаты из ветхозаветных книг. В начале 2000-х я много работал в жанре симфонии. В Большом зале моей альма-матер — Московской консерватории — мои опусы звучали под руководством наших знаменитостей — Башмета, Гергиева, Сладковского и других. А сегодня я снова увлечен кино. У меня просто безумный интерес к созданию музыкальных фильмов. Причем к самостоятельному производству.

    — Вы планируете сами снимать кино? Что же это будет?

    — Мой первый опыт как режиссера и продюсера уже состоялся. Это фильм «Дух Сануры» по мотивам все той моей классики «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Произведение, в котором есть все киножанры: и вестерн, и мистика, и триллер, и любовная мелодрама. Фильм о мексиканцах, которые в поисках лучшей жизни приехали покорять Америку. Эпоха «золотой лихорадки» Калифорнии.

    Кстати, фильм еще никто не видел, но на творческом вечере в Минске я показал несколько его фрагментов. Так что у вас состоялся мой кинодебют.

    — Заметно, что вы с симпатией говорите о Минске, хотя бывали здесь всего пару раз...

    — Минск для меня стал родным не только в творческом плане. Здесь долгое время жила моя родная сестра. Сейчас приехал после большого перерыва и не узнал город. Хорошо обустроенный, тихий и спокойный по вечерам. Чувствуется, что люди спешат к своим семейным очагам, что для них важны вечные простые ценности. Я в Минске бываю нечасто, но вот мой театр выступал здесь много раз. Белорусы всегда очень хорошо и душевно принимают. Очевидно, здесь понимают и любят искусство.

    — Спасибо за комплимент нашей стране. Но как вы чувствуете себя в сегодняшнем времени?

    — Не все так, как мне бы хотелось. Сегодня любой творческий человек, как никогда, зависит не сам от себя, а от времени и от меняющегося мира. 90 процентов в искусстве — коммерция. В таких условиях создавать что-то серьезное в любом жанре очень сложно. Кроме того, тот, кто платит, не только заказывает музыку, но и формирует вкус. И этот вкус не самый лучший. Если раньше о публике можно было сказать: начитанная, эрудированная, хорошо разбирающаяся в вопросах истории, культуры, литературы, то сейчас — похлопали-потопали. На концерты приходит совсем другой зритель. Мне кажется, многое сейчас зависит, куда направят свою финансовую поддержку те, кто может влиять на культуру. И речь не только и не столько идет о государстве, которое не может в прежних гигантских объемах тратиться на высокое. Речь идет о возрождении института меценатства. Если бы не было фон Мекк,не было бы Чайковского. Вагнера в свое время спонсировали люди из высших эшелонов тогдашней власти.

    Важно, чтобы меценатство было в принципе, но не было бы формальным — проплатить. К примеру, фестиваль непонятного содержания. Важно, чтобы в основе шедевров — нынешних и будущих — стояли не только сами творцы, но и материально достаточные и тонкие душой, интеллигентные люди.

    Рэспубліка

Комментарии (0)