Что мы знаем о киноиндустрии? Для нас она – недосягаемая мечта, где снимают красивые фильмы о не менее красивой жизни. Там живут и работают самые талантливые, знаменитые и, как нам кажется, счастливые люди. И среди них – скульптор, уроженец Каменца Николай ВОЛЧОК! Пожалуй, на сегодня для нас это – самый интересный факт о Голливуде. Нам представилась возможность узнать из первых уст правду о работе в киноиндустрии и о том, как талантливый каменецкий мальчишка проложил свою дорожку к Империи грез.
Творческий потенциал у Николая Волчка проявился очень рано. И началось это именно со скульптуры. Впрочем, о судьбоносном случае расскажет сам герой:
– В доме, где раньше мы жили с родителями, жил и мой кузен Валера Лицкевич. Я был значительно младше его, и потому, если моим родителям надо было куда-то по делам отойти, они оставляли Валеру за няньку. Среди детей в то время была очень популярна такая игра: лепили свои армии солдатиков из пластилина, а к ним – какие-то замки, редуты, катапульты. Конечно, у Валеры тоже была армия. И когда взрослые оставляли нас с братом одних, к нему приходил друг со своим войском. И начиналась «война». Мальчишки устраивали целые баталии, пластилиновые ядра из катапульты разлетались по всему дому. Это было фантастично! Они совершенно не обращали на меня внимания, потому что были полностью погружены в захватывающие сражения, а мне было всего-то 3-4 года. Но я садился возле них и не сводил глаз с игры. Боялся лишний раз вздохнуть или моргнуть, чтобы ничего не пропустить. После сражений собирал маленькие кусочки пластилина прямо с поля боя. И когда собрал довольно большой пластилиновый комок, стал лепить собственную армию. Со временем у меня под кроватью был выстроен целый город, в котором я даже провел уличное освещение. Вот так и началось мое увлечение скульптурой: именно с тех миниатюрных пластилиновых солдатиков.
Мама поддерживала увлечение сына, а отец (он был милиционером) считал такое занятие несерьезным и, если находил по дому кусочки пластилина там, где им не положено было быть, собирал все фигурки в один комок и выбрасывал. Но мальчик с завидным упорством начинал строить свой город сначала.
В подростковом возрасте тяга к творчеству для Николая не ограничивалась скульптурой. В школе он также занимался живописью, писал акварелью. Учитель рисования Дмитрий Романович Дощик заметил талант ребенка и всячески помогал ему раскрыться, набрать полную силу. Об этом учитель сказал и маме Николая. Она же, видя, как сына интересует творчество, выписала мальчику журнал «Юный художник», стоивший в то время довольно дорого.
– Это был чудесный ежемесячный журнал с великолепными репродукциями картин знаменитых художников. Никто меня не заставлял, но я много времени проводил за написанием копий с этих репродукций.
Пробовал себя Николай и в музыке. Правда, выбранный родителями музыкальный инструмент – баян – совершенно не импонировал юному дарованию, который мечтал учиться играть на гитаре.
– Я ненавидел баян! – смеясь, рассказывает Николай. – Каждые полгода музыкальная школа устраивала отчетные концерты своих учащихся. А я настолько не любил этот инструмент, что перед концертами, чтобы не принимать в них участие, специально резал пальцы.
Музыкальную школу он так и не закончил. После 9-го класса Николай поступил в Минский художественный колледж им. А.К. Глебова на скульптурное отделение. В учебном заведении обучалась творческая молодежь со всего Советского Союза. На «Скульптуру» принимали только 5 студентов. И Николай был очень горд собой, что стал одним из этих счастливчиков:
– Даже испытывал чувство легкой эйфории. Это была совершенно другая жизнь. Мне очень повезло. Моим преподавателем на 1-м курсе была известный скульптор Анна Трофимовна Злотник. Через год она ушла на пенсию, но я продолжал приходить к ней в мастерскую. И недавно произошла совершенно невероятная история. Случайно зашел в Ванкувере в русский магазин и разговорился с продавцом. Сказал, что родом из Беларуси, а она и говорит, что у нее знакомая скульптор из Минска и это никто иной, как Анна Трофимовна Злотник! Более того, я узнал, что Анна Трофимовна уже 12 лет живет в Ванкувере – по соседству, в одном городе со мной!
После ухода Анны Трофимовны на ее место в колледж пришла совершенно молодая, полная энергии, уже в то время – лауреат всевозможных премий, Светлана Григорьевна Горбунова (сегодня известнейший скульптор в Беларуси, одна из ее работ – бюст Владимира Бедули в Каменце – прим. автора).
– Мы были первыми студентами Светланы Григорьевны. Всех впечатлила и покорила ее техника преподавания, в которой не было никаких общепринятых стандартов. Например, однажды она приходит в аудиторию к нам на занятие и говорит: «У нас есть время до вечера, чтобы собраться. Улетаем в Санкт-Петербург на очень классную выставку!» И спокойно срывает нас с занятий, увозит за новыми впечатлениями, идеями и вдохновением.
Молодёжная выставка во Дворце искусств, 1989 год.
На следующий день после получения диплома Николай пошел в армию, служил в Черновцах (Украина). И самое запоминающееся в этом событии то, что проводы новобранца организовали в строящемся Мемориальном музее-мастерской З.И. Азгура.
В армии Николай приобрел хороших друзей. Там началась многолетняя дружба нашего героя с талантливым брестским дизайнером Юрием Мулявко. Удивительно, сколько одаренных людей в окружении Николая! Нарочно ли сводит случай творческих людей?
– Это, действительно, очень интересный вопрос! Даже когда встречаю талантливых людей, говорящих на незнакомых мне языках, мы понимаем друг друга без слов, на уровне чувств. Наверное, у людей искусства что-то особенное есть во взгляде, жестах… Мы притягиваемся, как магниты, в самых невероятных ситуациях и местах.
После армии Николай поступает в Государственную Академию искусств в Минске на художественный факультет (кафедра скульптуры), где студентов обучает известнейший советский скульптор, профессор Анатолий Александрович Аникейчик:
– Этот человек – легенда, глыба! Но, к сожалению, с нами он пробыл недолго… Помню, на 2-м курсе как-то вечером засиделся в мастерской, и Анатолий Александрович заглянул туда, спросил меня, что так поздно здесь делаю? «Иди домой, – говорит. – Ты молодой, по вечерам гулять надо!» Я же ответил, что пойду, как закончу… А наутро снова пришел в мастерскую, работаю, и тут заходит лаборант, сообщает: «Не стоит сегодня работать. Аникейчик умер…» У меня – шоковое состояние: получается, что я видел его в живых чуть ли не последним… Очень правильный памятник поставили скульптору: никаких бюстов – обыкновенная глыба – таким был Анатолий Аникейчик. Я думаю, что он одобрил бы…
Годы обучения в Академии Николай вспоминает с легкой ностальгией. У него был замечательный курс, с некоторыми из однокурсников остались друзьями на всю жизнь: Олег Варвашеня, Константин Селеханов – скульпторы, также достигшие известности в нашей стране.
Василий Рудян, Николай Волчок, Олег Варвашеня, Сергей Бабареко
Кроме того, будучи студентом Академии, Николай Волчок женился. С супругой Илоной они вместе еще с колледжа, где она обучалась на отделении художественного оформления:
– Моя жена – великолепный живописец! Она невероятно тонко чувствует цвет. Все преподаватели удивлялись. Илоне даже не нужно заранее смешивать краски, чтобы добиться того или иного оттенка. Она может делать это прямо на холсте. Я уверен, занимайся она живописью, добилась бы больших успехов. Но родители жены отговорили ее, потому как «все художники бедствуют».
Вместе с Николаем Илона поступила в Академию искусств на кафедру промышленного дизайна, и на 1-м курсе молодые люди поженились. На всю жизнь запомнил Николай поздравление профессора Анатолия Аникейчика, бросившего проходившему мимо молодожену: «Слышал, ты женился? Поздравляю! Знаешь, для меня ты – один из самых перспективных студентов. Был. Но после того, как женился, как художник ты уже умер».
Старшая дочь Дайана родилась, когда супруги были студентами Академии. Новоиспеченным родителям, которые обучались на стационаре, конечно, приходилось непросто, но растить внучку помогали родители Илоны.
После Академии наступило непростое время – развал Советского Союза, работы не было. Николай некоторое время метался: преподавал, принимал участие в различных проектах. А супруга стала обучаться начавшему зарождаться компьютерному дизайну. Устроилась в американскую фирму, которая вела разработки в Минске, очень скоро заняв там должность арт-директора. Поэтому, несмотря на нестабильность в работе мужа, Илона зарабатывала достаточно, чтобы обеспечивать семью.
И когда Николаю показалось, что он вот-вот встанет на ноги, супруга решает эмигрировать в Америку. Встал вопрос: куда? В Ванкувер (Канада) – в международном рейтинге на тот момент лучшем для проживания в мире – супруги Волчок выехали из Беларуси 20 лет назад с пустыми руками.
– Я даже на тот момент не владел английский языком, моим вторым всегда был немецкий.
Первое время было очень тяжело. Николай устроился работать столяром в компанию, где не было ни одного эмигранта, только канадцы. Проработал здесь не более года – ушел. Как-то увидел объявление о поиске скульптора в организацию, которая делает скульптуры библейской тематики для костелов.
Так Николай устроился работать по специальности. И в течение 4 лет ваял скульптуры из дерева и бронзы. Следующее место работы – корпорация по строительству аквапарков, где скульптор также трудился достаточно долго для того, чтобы понять: пора что-то менять.
И на этом этапе жизненного пути Николай выбрал киноиндустрию. А так как Ванкувер – Северный Голливуд (занимает 2-е место после Лос-Анджелеса по количеству различной телепродукции), у нашего героя были все шансы. Хотя бы потому, что из 300 скульпторов Ванкувера Николай Волчок точно войдет в десятку сильнейших.
– Я подал заявление плюс портфолио своих работ в телестудию на должность скульптора. Пришлось подождать, прежде чем мне предоставили допуск к работе. Он дает возможность работать только в том случае, если не хватает специалиста в команде. Я получил первую работу – скульптором в команде декораторов фильма. Прежде, чем смог стать членом профсоюза, проработал 60 дней. Но в кинобизнесе не такой профсоюз, как вы думаете! Даже если ты в нем состоишь, это ничего не гарантирует. Он ничем тебя не обеспечивает, ничего не дает, кроме права работать. Если ты не очень хороший сотрудник, долго там не задержишься. И больше тебя не пригласят ни на одни съемки.
К счастью, талант Николая рассмотрели и оценили достаточно быстро. И вот уже 5 лет, как скульптор успешно работает в Северном Голливуде. Сегодня его должность на съемочной площадке – руководитель команды декораторов.
– Николай, расскажите, декорациями каких фильмов, известных белорусам, вы занимались?
– «Люди X-3», «Ночь в Музее-3» (20 century Fox), сериал «Однажды в сказке» (Walt Disney studios), «Большой и добрый великан» (Walt Disney studios), сериал «Идущий к рассвету» (Microsoft), сериал «Затерянные в космосе» (Netflix).
– Просто удивительно! Вы сами придумываете декорации?
– Иногда – да, чаще – нет. Вообще, весь внешний вид фильма зависит от дизайнеров. Они все это рисуют, каждую мелочь. И вся команда работающих над картиной должна стать единым организмом. Должна вникнуть в то, чего требует координатор фильма. Хотя в последнее время все чаще дизайнеры приходят и говорят: «Нам надо сделать так-то и так». И я понимаю, что от меня требуется и как это сделать.
– Наверное, у вас большая коллекция фотографий со знаменитостями прямо со съемочной площадки?
– Мы не имеем права снимать фото или видео на съемочной площадке. Это категорически запрещено. Помню такой случай, как один столяр фотографировал и постил декорации еще не вышедшего в прокат фильма. В них уже было вложено 150 тысяч долларов. Очень быстро обнаружились фото с соцсетях. Человека этого, естественно, уволили, декорации разрушили, съемку фильма перенесли в Торонто.
А еще у меня была другая история. Мы заканчивали создание декораций. По съемочной площадке ходят актеры уже, вот-вот начнется съемка. Входит Стивен Спилберг. А я вспоминаю, что у меня не отключен телефон, понимаю, что если он сейчас зазвонит, – аут. А режиссер стоит в метре от меня. Тихонько лезу в карман, чтобы включить беззвучный режим – секунда времени, – и меня за плечи уводят из студии.
– Сам Стивен Спилберг?
– Да! Это легендарный человек! Не только из-за того, что он делает, но и из-за того, как он это делает: каждый день режиссер работает на студии и каждую минуту участвует в процессе съемки. Это при том, что у него самая большая должность по фильму, и, казалось бы, можно просто раздавать задания съемочной команде.
– Много ли славян работает с вами бок о бок и вообще в киноиндустрии?
– Немного. Я и сам стараюсь не работать со славянами – не могу себе позволить брать такую ответственность! В моей команде обычно канадцы, есть ирландцы. Эти ребята относятся к работе очень серьезно, и мне не надо их «пасти», постоянно контролировать. Каждый знает свои обязанности и старается их выполнять точно в срок.
– Близкие, вероятно, очень гордятся вашими успехами?
– Я думаю – да. Но для меня эта работа представляет такую же важность, как и любая другая. В этом нет никакой разницы – чем ты занимаешься и где ты работаешь, даже престиж твоей организации не так важен. Значимость имеет, чтобы твой труд приносил пользу и был интересен тебе самому. Я не рвался в кино ради Голливуда. Из телевидения, из глянцевых журналов на вас взирает совершенно другой Голливуд: гламурный, яркий, счастливый… На самом деле кинобизнес жесткий и очень непростой. Здесь важны не только талант и профессиональные возможности, но и умение общаться с коллегами, невзирая ни на что. Моей жене не очень нравится место моей работы. Потому что не бываю дома по 12-14 часов в сутки, без выходных, постоянно измотан. Я и сам предпочел бы работать в своей собственной студии. У меня столько идей – на несколько выставок! Иметь бы возможность работать по наитию, а не под заказ. Но жить за что-то надо, растить и учить детей. А Ванкувер – очень дорогой город.
Старшая дочь Дайана сейчас работает в компьютерной компании программистом, что у нее отлично получается. Она много учится и очень самостоятельная. Младшей Каролине, родившейся уже в Канаде, всего 12 лет. Девочка унаследовала творческие способности от родителей и нашла применение своим талантам: красиво разрисовывает камешки, перед домом ставит стол, раскладывает свои работы и продает их. Семья живет на закрытой улице, но соседи, зная о маленьком «бизнесе» Каролины, поддерживают девочку и скупают ее творения. Супруга Илона продолжает работать в сфере компьютерного дизайна в крупной корпорации. Она чрезвычайно ценный сотрудник.
В Каменце Николай бывает редко. Что вполне оправдано по многим причинам: географическим, бюджетным. А еще мешает постоянная занятость. Всей семьей в Беларусь они еще ни разу не прилетали: у супругов никогда не совпадают выходные, потому что работают по контрактам, не предусматривающим отпуск. Каролина тоже никогда не была на Родине своего отца.
Спросила: а знают ли дочери русский язык?
– Дайана владеет русским, потому что переехала в Канаду только в 8 лет. Каролина понимает, но сама не говорит: то есть, я могу говорить с ней по-русски, а она мне отвечает на английском.
– Интересно, отличается ли менталитет канадцев от белорусского?
– Очень! Все канадцы гордятся тем, что рождены именно в своей стране. Их не нужно заставлять любить Родину или учить патриотизму. Они все безоговорочно преданы и полны любви к Канаде, и эти чувства не притворные, а искренние и настоящие. У нас, в Беларуси, такого никогда не было. Первые 10 лет в Канаде у меня была жуткая ностальгия по Беларуси, по Каменцу и деревне Бабичи, в которой прошли мое детство и юность. Засыпал по ночам, и в каждом сне я был здесь. Но сейчас понимаю, что вряд ли вернусь…
Я получила невероятное удовольствие от беседы с этим талантливым, обаятельным и совершенно простым человеком. Спасибо вам за это, Николай!
P.S. Пожалуй, пересмотрю все фильмы, для которых создавал декорации наш земляк и голливудский скульптор Николай Волчок! Каменетчина снимает шляпу!
Анастасия ЯНКИНА. Фото из личного архива Николая Волчка
Комментарии (0)