…Возьму на себя смелость сказать, что в свое время мы явно недооценили весь масштаб проблемы. Нет, тема пустующих домов никуда не исчезла из рабочих графиков органов исполнительной власти всех уровней, но все же проходила она как бы вторым планом, считалась чем-то вроде общественной нагрузки к основным вопросам: решили – хорошо, не решили – тоже ничего страшного. И дело тут вовсе не в недальновидности властей.
Просто тогда время было такое: мы только начинали выстраивать независимое государство, только начинали определять роль и место каждой из ветвей власти, а все это вместе взятое несло с собой столько проблем, что не до каждой руки доходили. Казалось, подумаешь, брошенный дом! Подогнал бульдозер, свез мусор, и пожалуйста – хоть завтра можешь сажать колхозную бульбу. Не тут-то было! Сразу же дали о себе знать конфликты с наследниками. Вот стояла себе полуразвалившаяся хибара, доживала посреди деревенской улицы, отравляя во всех смыслах атмосферу и портя внешний вид. Но лишь только местные власти принимались за снос, как вдруг откуда ни возьмись объявлялся целый взвод родственников владельцев этой самой развалюхи. С казенными бумагами наперевес они бросались в бой за имущество, которое, в некоторых случаях, раньше и в глаза не видели. И ведь добивались своего, в том числе и потому, что и законодательство в молодой республике еще находилось в стадии становления. Сельсоветчики же, обжегшись пару раз на молоке, не то чтобы плюнули на проблему, но все же заняли позицию выжидательную, рассчитывая на наше традиционное «авось как-нибудь само рассосется». Не рассосалось. И не рассосалось по той причине, что у власти на местах не было соответствующего правового инструмента, позволяющего развязывать узел противоречий, крепко затянутый вокруг каждой
хижины, вокруг каждого заброшенного сарая. Забегая вперед, скажу, что такой инструмент появился только в 2012 году и назывался он Указом Президента Республики Беларусь «О мерах по совершенствованию учета и сокращению количества пустующих и ветхих домов в сельской местности». Появление этого предельно конкретного и четкого документа обозначало, прежде всего, то, что проблема действительно вышла на госу-дарственный уровень. И то сказать: страна настолько стремительно шагнула вперед в экономическом развитии, буквально на глазах преобразив патриархальную деревню, что брошенное жилье стало выглядеть настоящим анахронизмом, этаким символом прошлого, никак не собирающегося оставлять свои позиции.
И еще. Мне как-то приходилось писать об истории, случившейся лет с десяток назад в Кобринском районе. Я стал свидетелем того, как на трассе вдруг остановился «Неоплан», и из него сыпанула толпа французских туристов. Защелкали фотоаппараты, засверкали блицы, застрекотали видеокамеры… А предметом внимания оказалась видавшая виды халупа, построенная, видимо, еще при царе. Ее, судя по всему, уже приговорили к сносу, но пока, вольно или невольно, сделали декорацией для фотосессий всех желающих. Не думаю, чтобы те же французы так же активно снимали объекты агрокомбината «Беловежский» или многочисленные новостройки Бреста. Им вот подавай экзотику, которую потом вполне можно будет выдавать за повседневность.
Годы прошли, а обида за державу осталась. Хотя, я так думаю, на всем европейском Западе сегодня, особенно в связи с ситуацией с эмигрантами, полно мест, по сравнению с которыми та кобринская развалюха выглядела бы шикарным коттеджем. Впрочем, бог с ними, с туристами. Главное, что мы-то с вами своими глазами видим, как преобразилась наша современная деревня. Не нужно только ловить меня на слове, затевая полемику вокруг пустующих населенных пунктов. Да, есть деревни, где жителей становится все меньше и меньше. Но это вовсе не катастрофа, а вполне естественный процесс, связанный с технической революцией и растущими потребностями современного человека в социально-бытовой сфере. Жизнь естественным образом перетекает из отдаленных деревушек в агрогородки, условия проживания в которых уже сегодня мало чем отличаются от городских. Это отдельная тема, где не хотелось бы отделаться скороговоркой, а потому я лишь замечу: социологи осторожно прогнозируют обратный процесс – миграцию горожан на свою малую родину. Основания к этому есть, но это, как говорится, уже совсем другая история.
Пока же нам приходится решать задачи, на которые повседневность не скупится. В том числе и задачку с пустующими домами, где решение, в принципе, известно, остается только произвести необходимые действия. У нас в районе они производятся в строгом соответствии с упомянутым уже Указом Александра Григорьевича Лукашенко. Прежде всего следует отметить серьезную и достаточно объемную работу, которая была проведена по созданию регистра учета пустующих домов, находящихся в сельской местности. Можно себе представить, каково пришлось специально созданным комиссиям по обследованию состояния жилых домов в деревнях, которым предстояло дать, ни много, ни мало, объективную картину жилищного фонда сельского жителя! Не особо ошибусь, если скажу, что такая картина имеется сегодня в райисполкоме и в каждом сельисполкоме.
Механизм включения жилья в регистр учета пустующих домов таков: туда определяются дома, в которых никто не живет в течение 3 лет. Родительское наследство, используемое в качестве дачи, не в счет: следи только за отчим домом, содержи в порядке и здание, и территорию вокруг него, работай на приусадебном участке – и тебе односельчане только «спасибо» скажут. А вот подворье, не подающее в течение обозначенного срока признаков жизни, как раз и попадает в регистр учета.
А дальше… Дальше у лиц, претендующих на пустующий дом, есть 6 месяцев для того, чтобы полностью решить все формальности, связанные с правом на наследование. Само собой, обо всем этом сообщается в средствах массовой информации, чтобы потом не было разговоров типа «нэ чув, нэ чытав, нэ бачыв». Ну, а если и спустя полгода «нэ учув» и «нэ убачыв», то местный исполком подает заявление в суд о признании пустующего дома и движимого имущества, находящегося в нем, бесхозными. Решение суда предсказуемо: все добро передается в собственность административно-территориальной единицы сельсовета. Сельский исполнительный комитет после этого получает полное право поступать с такими домами по своему усмотрению: захочет – продаст, захочет – снесет. Таким вот образом за текущий год в сельские исполнительные комитеты подано 908 заявлений собственников (наследников) о намерении использовать жилые дома для проживания. Да пусть и проживают себе на здоровье, только все требования по поддержанию порядка на земле и благоустройству выполняют. Комиссии по обследованию состояния жилых домов обследовали 433 индивидуальных жилых дома, незаселенных на постоянной основе. И наконец: собственниками (наследниками) ветхих и пустующих домов или с согласия этих родственников за год снесено 123 дома. Схема вроде как простая, но при ее реализации возникают неизбежные сложности. И главная из них заключается в том, что исполкомы до последнего стараются установить контакт с наследниками. Чаще всего сказывается патовая ситуация: дом пустует, хозяева умерли, а о наследниках никто слыхом не слыхивал. А теперь представьте, какую работу приходится проделывать сельисполкомовцам для того, чтобы таких молчунов отыскать и вручить им уведомления о включении их наследства в регистр учета пустующих домов. Честное слово, впору детектив писать: опрашиваются соседи, проверяются слухи, пишутся запросы в самые разные инстанции, вызваниваются очевидцы… Да мало еще чего нужно сделать, прежде чем находится тот, кто об отчем доме помнил только тогда, когда отсюда можно было увезти мешки с бульбой и огурцами да банки с салом.
Но самое интересное и, пожалуй, самое главное, что подобные поиски иногда становятся похожими на сказку со счастливым концом. Мне лично, например, очень симпатична история с деревней Круглое, расположенной в лесу неподалеку от Погоста. Когда-то здесь шумел достаточно крупный рабочий поселок, но потом жизнь постепенно угасала в силу всевозможных обстоятельств. И, в конце концов, угасла бы вообще, если бы не председатель Загородского сельского исполнительного комитета Елена Ивановна Богатко. Это ведь только ей одной известно, сколько пришлось положить сил и потратить здоровья, чтобы найти наследников владельцев нескольких пустующих домов. Если не ошибаюсь, нашлись они где-то в России, хотя это и не суть важно. Важно, что наследники нашлись да еще и приехали. И не только приехали, но и изъявили желание остаться жить на малой родине. И вот удача: оказались все приезжие людьми не только по-крестьянски умелыми, но еще и деловыми, решившими поставить здесь сельхозпроизводство на широкую ногу.
Не сомневаюсь, что подобных историй, связанных с пустующими домами, вам расскажут множество в любом исполкоме, потому что работа по реализации Указа Президента «О мерах по совершенствованию учета и сокращению количества пустующих и ветхих домов в сельской местности» здесь ведется целенаправленно и на постоянной основе. И спрос за состояние этой работы со стороны районного исполнительного комитета ничуть не меньший, нежели за производственные показатели. Со своей стороны районное начальство оказывает на местах реальную помощь – методическую и практическую. Так, специалисты отдела архитектуры и строительства райисполкома на протяжении всего года регулярно проводили семинары по выполнению мероприятий Указа. Перед сельскими органами власти была поставлена задача размещать информацию обо всем, что касается пустующих домов: о самом здании, о его собственнике, о том, кто проживал последним. Причем информация такая должна размещаться в магазинах и прочих общедоступных местах. Глядишь – и откликнется кто-то.
Необходимо заранее проработать вопрос о том, как использовать земельные участки, освободившиеся после сноса пустующих домов. Скажем, предложить их тем, кто состоит на учете нуждающихся в строительстве индивидуальных жилых домов. Есть и другие варианты. Так или иначе, ту самую работу по непосредственному взаимодействию с собственниками пустующих домов, с их близкими родственниками требуется активизировать и активизировать. И так будет до тех пор, пока не исчезнут грязные пятна с обновленных деревенских улиц. Ведь если разобраться, то снос ветхих и пустующих домов – это капитальный ремонт нашей деревни, и, как любой ремонт, в конце концов он будет завершен рано или поздно. Конечно, хотелось бы пораньше.
Комментарии (0)