Речицкие ветераны ВДВ и ССО, кадеты военно-патриотического центра специальной подготовки допризывной молодежи «Скиф» и автолюбители из «Off-Road Club Rechitsa 4x4» 3 мая совершили переход на остров Веремеевка, что в болотах Могилёвской области. Чем знаменателен остров, какие сокровища он доверил колоритной группе, а также какие пирожные ели партизаны в тех краях, читайте в нашем репортаже.

По матрёшкам!

Сбор в 7 утра. К дому Владимира Габрова – председателя районной организации ветеранов воздушно-десантных войск и сил специальных операций, а еще руководителя центра специальной подготовки «Скиф» – съезжаются авто разных мастей, из них выходят крепкие мужики в камуфляже, жмут друг другу руки, обнимаются, шутят. Когда прибывает последний, начинается распределение по багажникам туго набитых рюкзаков, бутлей с водой, венков.

Я тоже не налегке: на голове кепка, в пакете резиновые сапоги, в сумке термос с чаем, вода, перекус и крем от лесных летающих тварей. Ну и, естественно, диктофон и фотоаппарат.

Когда всех и всё распределили по шести рычащим джипам – а только на них и возможно максимально близко подобраться к болотам, на которых почти год во Вторую мировую дислоцировался спецотряд НКВД «Славный», – отправляемся в путь.

На трассе джипы выстраиваются в колонну, движемся со скоростью около 90 км. Что характерно, обгоняют единицы, видимо, очень впечатляюще со стороны выглядит компания. После каждого небольшого привала-остановки, на которых мои спутники, кажется, никак не могут наговориться, через какое-то время с разных сторон звучит команда «По матрёшкам!», мы запрыгиваем в машины и следуем дальше. Мелкая морось с утра сменяется почти безоблачным небом. Настроение всё улучшается, а волнение перед предстоящим знакомством с болотами усиливается.

Спецотряд «Славный»

Спецотряд НКВД «Славный» был образован в Москве 15 февраля 1942 года всего за три дня. В него вошли студенты института физкультуры, спортсмены, пограничники – лучшие из лучших, среди которых заслуженные мастера спорта, чемпионы и рекордсмены СССР. Командиром был назначен капитан госбезопасности Анатолий Шестаков. Разведка и диверсии в тылу врага, организация партизанской войны и создание агентурной сети на оккупированных территориях – вот такие были задачи у спецназа того времени.

«Славный» был грозой немцев, за голову Шестакова фрицы обещали 40 тысяч марок. У страха глаза велики, и они были уверены, что в тыл забросили целую дивизию, не предполагая, что катастрофический урон им наносил лишь один отряд.

С августа 1943 по апрель 1944 года «Славный» дислоцировался на острове Веремеевка. В болота немецкая техника добраться не могла, поэтому, наверное, так надолго и задержался отряд среди белорусских топей, совершая боевые вылазки в радиусе 150 километров. Помимо Могилёвской области они вели диверсионную деятельность в тылу врага и на территории Гомельской, Гродненской и Минской областей.

Чтобы почтить память воинов и пройти теми же тропами, что и спецотряд, ветераны и кадеты «Скиф» уже не первый год отправляются в непростой и неблизкий путь, который сегодня нам предстоит пройти вместе.

*За 30 месяцев отрядом пройдено 1500 километров по тылам врага. Из этого времени 15 месяцев отряд действовал на территории Беларуси.

*В результате боевых действий было уничтожено 22 железнодорожных эшелона, 1 бронепоезд, 86 машин, 30 мотоциклов, 300 военных повозок. Сожжено 10 казарм, подорвано 14 дзотов, уничтожена телефонная станция в Могилёве, 5 раций. Точную численность убитых немецких солдат невозможно установить. Убито 500 власовцев, изменников Родины и полицейских.

*Линию фронта в составе «Славного» перешли 49 бойцов, к маю 1942 в отряде было 83 человека, к январю 1943 года – 156, к марту 1944 – уже 370. К моменту соединения с частями Красной Армии в августе 1944 года спецотряд «Славный» насчитывал 315 человек.

Там, на неведомых дорожках

Доезжаем до поселка Усакино и забираем нашего проводника – Олега Зайцева, учителя местной школы, который и открыл когда-то захоронение. В 12-километрах от Усакино наш пункт назначения – остров Веремеевка. Эти 12 километров непросты – кургузые металлические задницы машин подпрыгивают на ухабах, грязь в ямах, кажется, пытается утащить в бездонные пучины брыкающиеся джипы, те урчат и не сдаются.

Как рассказали участники предыдущих экспедиций, нынешняя дорога оказалась сказкой – два года назад те же джипы приходилось вытаскивать из «грязевых ванн» буксиром, измучились страшно.

И вот мы подбираемся к болотам так близко, как возможно. Из разговоров я так и не поняла, какой путь ведет сейчас к острову – болота-то уже не так суровы, как в годы войны. Мои спутники с серьезными лицами уверяют, что резиновую обувь всех попросили взять просто так, мол, вряд ли она понадобится. Но когда все поголовно переобуваются в сапоги и начинают обматывать их скотчем, мне становится не по себе. На помощь приходит один из кадетов «Скифа» – он тщательно «модернизирует» мою обувку, соединяя её со штанинами комбинезона, объясняя, что это не даст воде добраться до ног и поможет не потерять сапоги в трясине.

Олег Михайлович, который и поведет нас к острову, дает краткий инструктаж: держаться друг за другом, беречь глаза, которые, как оказывается, в таких походах страдают больше всего – сосредотачиваясь на том, куда стать безопаснее, путники нередко натыкаются на ветки… Ко всему места полны дикими животными: лоси, кабаны и волки здесь не редкость. Чуть позже я, блуждая около лагеря, обнаружу горстку черных перьев – кто-то схрумал птичку, не оставив и косточек. Становится еще тревожнее. И вот выстроившись и снова распределив груз, извлеченный из джипов, к которому прибавился и песок, набранный по пути для реставрации могил, изрядно загруженная наша группа вступает в болота.

В воде оказываемся внезапно – вот только шагали по тверди, а вот сапоги исчезают в темной жиже. Когда я с трудом вытаскиваю ногу из болотного «холодца», а сапог тем не менее остается на мне, мысленно благодарю того заботливого человека (позывной Капелька), который так надежно задекорировал его скотчем.

Чавк-чавк – бормочет под ногами болотная жижа. Как добирались до острова шестаковцы, в числе которых, кстати, были и женщины? Сушились ли они потом в землянках, остовы которых нам с группой еще предстоит увидеть, или не обращали внимания на такие мелочи, как промокшие ноги?

Ты идешь, смотришь на топь, куцые деревья по краю болота, на хрустальное и еще прохладное небо и понимаешь в одну минуту, что здесь была война. Это не черно-белое кино, которое можно посмотреть на 9 мая, это реальная земля под ногами. И она твоя. Пусть и шаткая, ненадежная, но твоя. И много лет назад на неё пришли чужие люди, которые почему-то, наслушавшись неврастеника с маленькими усами и большими комплексами, решили вдруг, что они высшая раса. И нас – тех, кто здесь жил, сеял, любил и растил детей – можно безнаказанно жечь, вешать, расстреливать, забивать до смерти и травить газом.

Чтобы помнили

Захоронение на Веремеевке открыли не так давно – в 1996 году съемочная группа БТ вместе с нашим проводником Олегом Зайцевым, который работал тогда в лесничестве, побывала на острове. После репортажа о неопознанных могилах солдат, похороненных под вековым дубом, благодаря дневнику отряда, материалам музея одной из могилевских школ и архиву КГБ Беларуси удалось установить имена и фамилии погибших. 5 мая 1997 года по инициативе производственно-коммерческого предприятия «Ритм» на месте, где находится 21 могила бойцов «Славного» (19 имен из которых известны), был установлен мемориал.

Плиты, песок – всё переносилось на Веремеевку вручную по той же узкой тропе, по которой прошли сегодня и мы.

В 2013 на остров вместе с речицкими ветеранами ВДВ и спецназа, а также кадетами «Скиф» приезжал и один из немногих оставшихся в живых бойцов «Славного» – гомельчанин Алексей Пимонов. Он рассказывал, как в невыносимый мороз, когда немцы подобрались слишком близко и костер развести было нельзя, шестаковцы несколько дней ходили кругами, спасаясь только в движении.

Партизанская скатерть-самобранка, или Кушать подано!

Когда могилы приведены в порядок и митинг возле мемориала закончен, на импровизированной кухне начинается волшебство. Крепкие братишки в тельняшках и камуфляже чистят-режут овощи, распаковывают съестное. Вот здесь ничего не было, и – оп! – стол полон, в казане что-то аппетитно булькает, а на чугунной сковороде шипит и сердится сало, да яичница сверкает ярко-желтыми глазками.

Олег Михайлович достает и свой гостинец – партизанские пирожные. Так он называет конструкцию из нескольких слоев скибок черного хлеба, промазанных маслом и вареньем. Рассказывает, что в войну у партизан вполне себе было хозяйство и даже небольшие огородики, так что такой десерт они вполне могли себе позволить.

Что касается нашего хлебосольного стола, то королем в тот день, конечно, был шулюм – походное блюдо, которое готовится в том числе и на охоте. Овощи, специи, дичь разных сортов – основные ингредиенты согревающей и вкуснейшей похлебки. Плюс, конечно, мастерство опытного повара с интригующим позывным Наёмник.

Как потомки настоящих белорусских партизан, запекали мы и картошку на углях. Ели её, как полагается: с пылу с жару, чуть присыпав желтый мякиш солькой.

Тридцать три богатыря и одна я

В нашей группе 28 мужчин разного возраста – от 12 до 77 лет. Младшие, это понятно, кадеты «Скиф», а вот господин уважаемого возраста – большая удача для группы и счастье побыть в одной компании – Владимир Дмитриевич Чижик. Владимир Дмитриевич – единственный в Беларуси, кому присвоено звание «Заслуженный парашютист-испытатель». Он совершил более 6000 прыжков, за сложность некоторых из них занесен в Книгу рекордов Гиннесса. В свои годы он в отличной форме, которая позволила ему спокойно проделать весь непростой путь до Веремеевки. Владимир Дмитриевич мало того, что здрав, рассудителен как собеседник, так еще и безупречно обходителен.

Что касается ветеранов спецназа, то уже не первый раз убеждаюсь: за впечатляющей формой и лихостью, которой многие остерегаются, скрываются мужчины, уважающие себя и других. Те, что и накормят, и помогут, и словом настроение поднимут. То же касается и команды автолюбителей под началом Александра Радченко. Про мальчишек из «Скифа» и говорить не стоит – те всегда были и остаются моими любимчиками.

Учитывая все вышеизложенное, теперь понимаете, что чувствовала я себя максимально комфортно – за что огромное спасибо моим спутникам, позволившим к ним присоединиться. Вы крутые!

Кладоискатели

У нас с собой металлоискатель, и на обратном пути вся компания с азартом бросается на раскопки в местах, где он пищит особенно заманчиво.

– Вот бы миномётик найти! – мечтательно улыбается Габров.

Но пока саперные лопатки на местах бывших землянок обнажают другие сокровища: отлично сохранившееся лезвие топора, немецкий патрон. А перед этим буквально возле захоронения кто-то из бойцов нашел пятикопеечную монету 1875 года с двуглавым имперским орлом.

Одна из землянок, видимо, была задействована для хозяйственных нужд: там кладоискатели откапывают вилы, лопату, подкову, засовы на дверь и еще какие-то неопознанные железные детали партизанского быта.

Конечно, когда механизм пропикивает что-нибудь действительно большое, а лопатка звякает о металл, некоторые резонно предлагают не собираться так кучно, все-таки места здесь еще толком не обследованы, и мало ли что может попасться. Вдруг снаряд? Я даже на всякий случай делаю шаг назад (который, взорвись что, вряд ли бы меня спас), но после снова с любопытством подбираюсь поближе.

Так и не найдя желанного минометика, было решено отправляться – день, как и наше путешествие, подходил к концу.

Темная ночь

Мы возвращаемся, когда уже темнеет. Я смотрю на круглый диск Луны в окошко машины и представляю, как более чем 70 лет назад в Веремеевке устраивались на ночёвку бойцы «Славного». А может, собирались на очередное задание, чистили оружие и тихонько переговаривались, мерцая в ночи огоньками папирос. Из-за того, что мы прошли по их тропам, видели то, что видели они, они вдруг перестали быть черно-белыми фотографиями. Стали реальными. Те парни, с которыми мне посчастливилось сегодня провести день, чем они отличаются от воинов «Славного»? Да ничем. И невозможно представить, чтобы кто-то из них не вернулся с острова, остался там навсегда, как остались те – 21 шестаковец.

Нам невероятно и сумасшедше повезло родиться во время, когда по лесу можно топать, перешучиваться и кричать раскатистое «ур-р-ра» от переполняющих чувств, не ожидая, что на голову с неба посыплются немецкие снаряды.

***

На другой день я шла в магазин по весеннему городу в белых цветах. Вокруг шагали люди: кто-то улыбался, кто-то, наоборот, сдвинув брови, хмурился на всё и всех. Но они были живые. Свободные ходить, где хотят, а, не поднимая голов, жить в землянках, тревожиться от каждого шороха или звука немецкой речи. Сами отвечающие за свою жизнь. Моя бабушка Мария, бывшая в войну пятилетней девочкой, рассказывала, как немец в их доме, наставляя на неё автомат, приговаривал: «Ты русский Иван, я тебя паф!», а потом гоготал от удовольствия, когда она заливалась слезами. Двое её старших братьев – высоченные и веселые красавцы Паша и Василь, которым еще не было 18, вызвались добровольцами, воевали и были убиты, сестра погибла в войну от заражения крови. Вернулся только мой прадед, прошедший войну от первого и до последнего дня, стоявший по три дня в окопах, полных воды, награжденный медалями и орденами за отчаянные бои, делавший и видевший такое, отчего по ночам часто просыпался от собственного крика. По иронии судьбы его звали Иван, Иван Адамович Блищ.

Люди со свастикой пришли, чтобы вырезать нас из нашей земли, сделать из кого-то сумочки, а волосами набить подушки. Для них мы были не вторым сортом, мы были никем. И сейчас, когда история переписывается, а факты истолковывают в невообразимых ракурсах, мне обидно до сжатых кулаков слушать тех, кто рассуждает о том, что, может, и не стоило сопротивляться, жили бы сейчас в Западной Европе, катались на «мерседесах», любимой марке авто Адольфа Гитлера.

Только перед тем, как погрузиться в фантазии, ознакомьтесь для начала с планами немецкой «сверхнации» по поводу рационального использования такого биологического материала, как мы. И если всё-таки решитесь, то найдете там такое послание фюрера: «Необычайно активная, властная, жестокая молодежь – вот что я оставлю после себя. В наших рыцарских замках мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир… Молодежь должна быть равнодушна к боли. В ней не должно быть ни слабости, ни нежности. Я хочу видеть в ее взоре блеск хищного зверя…»

Вот только победили в этой войне наши деды и прадеды – живые, любящие, способные заботиться и чувствовать не только собственную боль, но и чужую. Добро побеждает зло, в какую бы форму и впечатляющие слова то не облачалось. И почему бы не послушать рекомендации фашиста и не поступать с точностью наоборот, каждый день культивировать в себе человеческое, а не звериное. Так, наверное, хоть как-то можно сказать спасибо и признать правоту тех, кто шел на верную смерть, чтобы дать нам возможность сегодня ходить по весеннему городу в белых цветах.

Фото автора

*Во Второй мировой войне участвовало 62 из 73 существовавших на тот момент государств, военные действия проходили на территории 40 из них.

*На территории Германии и оккупированной Европы насчитывалось 14 033 пункта по изоляции и уничтожению людей. Только в лагере «Освенцим» погибло около 2,5 млн человек.

*Всего в ходе мирового конфликта погибло от 45 до 60 млн человек. Точных данных нет, так как многие погибли не на поле боя, а от голода, возникшего в результате войны. Советский Союз потерял около 26,6 млн своих граждан. В Беларуси погиб каждый третий.

*«Где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается под угрозой», Делано Рузвельт