12 октября был уже третий день слушания дела об убийстве рабочего РСУ №4 Александра Николаевского. На политическое оно никак не тянуло: пьяная драка, убийство – случайное или умышленное. Это и пытался выяснить суд.
Следствие установило, что роковая встреча погибшего с обвиняемыми – заведующим отделом культуры Слуцкого горисполкома Геннадием Гапановичем и Леонидом Сытько, рабочим сахарного завода, – произошла на лестничной площадке, в подъезде дома, где жил Гапанович. Вечером, отужинав и выпив, мужчины вышли покурить в подъезд. Николаевский, который зачем-то забрел в этот подъезд, тоже был нетрезв. Завязалась перебранка, затем драка. Они спустили Николаевского с лестницы, в результате чего, как установило позднее следствие, тот получил перелом шейного позвонка. А рано утром его труп был обнаружен в фонтане городского парка. Но по заключению Минской судебно-медицинской экспертизы, Николаевский был задушен особым приемом, после которого на шее жертвы не остается признаков удушения.
Следствие так и не пришло к однозначному ответу, кто совершил убийство. Минский областной суд направил дело в Слуцкий суд. В городе говорили, что сделали это специально, чтобы Гапановича – партийного работника – выгородить: ворон ворону глаз не выклюет.
Все сочувствовали семье Николаевских и напряженно следили за ходом слушания, возле здания суда собирались люди. Достоверной информации не поступало, только слухи и домыслы. Были в толпе и агрессивно настроенные, недовольные властью, местное хулиганье. Нашлись и неформальные лидеры из числа аутсайдеров, ранее судимые. Народ жаждал расправы над подсудимыми, особенно над Гапановичем, которого, по их мнению, власти старались спасти от заслуженного наказания.
О напряженной атмосфере возле здания суда доложили местному партийному руководству. Передали и требование народа перенести заседание в большое помещение – в Дом культуры или клуб, чтобы все могли присутствовать на процессе.
Это было еще днем, первый секретарь райкома партии Анатолий Зеленкевич в это время проводил заседание бюро.
Власти могли предотвратить трагедию
В те годы Сергей Петрович Петров заведовал промышленно-транспортным отделом райкома партии. После случившейся трагедии для расследования дела была создана специальная комиссия, и, когда в Слуцк из Москвы приехали сотрудники следственного отдела, Сергей Петрович партийным руководством был направлен им в помощь:
– Я тоже был в это время на бюро. Зеленкевич не придал особого значения предупреждениям: «Как собрались, так и разойдутся. Не поднимайте панику – мы не пойдем на поводу у горлопанов!» Такой была его реакция. Сказал начальнику милиции контролировать ситуацию, меня отправил посмотреть и доложить. Днем возле суда было 2–3 десятка людей, не больше. Приговор еще не огласили, но в толпе то и дело звучало: «Своего выгородят!» Я доложил Зеленкевичу – народу недовольного много, надо разгонять. Но он решил, что сотрудники милиции с этим разберутся. К концу дня к зданию суда еще рабочий класс подтянулся, «взбодрились» алкоголем, стали друг друга подзадоривать. Осень, темнеет рано, камни полетели в окна суда…
Если бы в этот момент руководство города – Анатолий Зеленкевич и председатель горисполкома Василий Рубцов – вышли к народу, поговорили открыто – какие у вас вопросы, давайте обсудим – ничего бы не случилось. А они отправили милиционеров разбираться с толпой, заряженной подпитыми подстрекателями. А в толпе ведь не закоренелые преступники – таких там было немного, в основном пьяные балбесы, кто-то из них и человек, может, неплохой, и работник не самый последний. Как сосед мой – тихий, спокойный, мухи не обидит, а получил в итоге 12 лет – за то, что бензин дал, который потом наливали в бутылки и бросали их в здание суда. Не разобрался толком и стал соучастником, всю жизнь себе дальнейшую сломал по глупости.
Завести толпу не составило труда, недовольных хватало. Время такое было: все по блату. В садик ребенка просто так не устроишь, мебель не купишь, продукты и другое – все дефицит. Плюс недостаток информации. Вот и выплеснули накопленный негатив. Надо было изолировать горлопанов, остальные бы сами разошлись. Но момент был упущен…..
Вечером в город прибыл отряд внутренних войск. Говорят, что военные использовали «черемуху», слезоточивый газ. Но я не видел. Молодые солдаты, которых прислали, были даже без касок. В них бросали кирпичи. В итоге семь военнослужащих получили увечья, многие – травмы. Пожарные приехали тушить – им резали шланги. Толпа, почувствовав силу, упивалась безнаказанностью.
Воспользовавшись дымовой завесой, подсудимых вывели из здания и вывезли в автозаке из города. На Гапановича надели форменный китель милиционера Татура. Не знаю, чья это была идея, но тот, кто это придумал, подписал милиционеру смертный приговор.
Военные сняли беззащитных бойцов с оцепления, а толпа, ворвавшись в здание суда, подожгла его изнутри. Пожарным не давали тушить огонь, блокировав вход. Трое милиционеров и судья Галина Алексеева, спасаясь от огня, поднялись на второй этаж. Двое выпрыгнули из окна, их не тронули. А вот на начальника КПЗ лейтенанта милиции Станислава Татура, которого без кителя не узнали, набросились, стали избивать. Говорят, что его перепутали с Гапановичем. Или, озверев, нападавшие уже не соображали, что делали. Когда разобрались, отнесли Станислава Татура в машину скорой помощи, в больнице он умер. Также в больнице скончался заместитель начальника РОВД Александр Егоров, попавший туда с сердечным приступом. В огне погибла старший судья Галина Алексеева.
К утру от здания суда осталось одно пепелище. Деревянное строение полностью сгорело, уцелел лишь фундамент: по словам старожилов, он был сделан из надгробных камней с еврейского кладбища. Город словно вымер, люди боялись выйти на улицу.
Прибывшей из Москвы следственной группе очень помогли снимки фотографа Николая Трофимовича, который подробно запечатлел вакханалию озверевших отморозков, среди которых особенно отличились Николай Гринюк и Иван Попов – как организаторы, они были приговорены к высшей мере наказания. Судебный процесс начался 2 февраля 1968 года и продолжался 24 дня. На скамью подсудимых попали 17 человек. Один был оправдан, остальные получили сроки лишения свободы от 5 до 15 лет. К различным видам ответственности привлекли около 70 участников беспорядков в Слуцке.
Секретарь райкома Анатолий Зеленкевич и председатель горисполкома Василий Рубцов были освобождены от своих должностей, их перевели в столицу, где они занимали не менее ответственные должности. Исключили из партии и сняли с работы некоторых других руководящих работников.
Геннадия Гапановича приговорили к восьми годам лишения свободы.
Уцелел на фронте, погиб от рук «мирных» граждан
Начальнику КПЗ Слуцкого РОВД Станиславу Татуру, в обязанности которого входило конвоирование заключенных, не исполнилось и 42 лет.
Он успел поучаствовать в войне, его призвали в 1944 году. Освобождал Варшаву, Берлин. Был награжден медалями «За отвагу», «За взятие Берлина». После демобилизации в 1950 году пошел служить в милицию. И погиб от рук «мирных» граждан. У Станислава Иосифовича остались три дочери, старшей, Гале, было 14 лет, Людмиле – 11, младшей, Нине, всего 5.
Нина Станиславовна сегодня живет в Минске, работает главным специалистом в горкоме профсоюза работников здравоохранения. Бережно хранит отцовские медали (одна из боевых наград, кстати, пропала во время похорон) и пожелтевшие снимки: последнее семейное фото, где они все вместе на природе летом 1967 года; торжественные похороны – многолюдная процессия, приспущенные флаги… Показывая фотографии, она и сегодня не может удержаться от слез, хотя почти ничего не помнит из тех событий, только эмоции – страх, растерянность, беспомощность. Смутно помнит и папу: большой, сильный, родной-родной и одновременно незнакомый, оставшийся в том далеком 1967-м.
Нина Станиславовна Мельникова помнит из рассказов мамы:
– Суд шел несколько дней, папа возвращался поздно (мы тогда жили в Греске), делился с мамой: народ закипал, страсти накалялись. Он докладывал начальству, сотрудники просили руководство перенести слушание в Минск: чревато последствиями! Вечером суд сгорел, папа погиб, но маме никто не сообщил. То, что он не вернулся ночью, ее не насторожило – такое бывало и раньше. Утром пришла в магазин, она работала продавцом. Ее удивило: люди заходят, смотрят на нее сочувственно и уходят. Не могла понять, в чем дело. Никто не решался сказать…
Лето 1967-го: последнее фото семьи, на нем они еще вместе
Время от времени в прессе появляются публикации о Слуцкой трагедии. Нина Станиславовна не любит их читать, как и мама не любила. (Ее не стало совсем недавно, в декабре 2015-го). Не хочет лишний раз бередить душу. И никогда не сможет понять ослепленных ненавистью людей, которые убили ее отца.
Комментарии (0)