Злополучный день 26 апреля 1986 года… Когда радиационное облако неслось из Припяти к нам, на Гомельщину, мне не было и года. По рассказам мамы, в то время мы с ней лежали в областной больнице. В память ей навсегда врезались десятки ярких бело-красных автобусов «Икарус», которые партиями привозили украинских детей в Гомельскую больницу. Никто ни о чем не говорил, никто ничего не знал, но в атмосфере царили паника и непередаваемый страх… Страх, название которому – радиация.
Всегда хотелось посетить те места, застывшие во временах Советского Союза, прочувствовать всю боль и весь ужас трагедии. И вот, в канун 30-летия со дня аварии, желание исполнилось. Трепет и тревога переполняли душу, но, что удивило, в самом «сердце» катастрофы совершенно не было страшно… Да, было жутко от вида разбросанных учебников и тетрадей, детских игрушек, разъеденных временем, и маленьких противогазов, которыми усыпан весь пол в школьном буфете. Жутко, но не страшно.
Успех поездки – хороший экскурсовод
Посетить Чернобыль, атомную станцию и Припять я решила как обычный турист. Неоднократно читала, что гомельский учитель-физик, давно изучающий чернобыльскую тему, четвертый год подряд организует интересные экскурсии, напрямую сотрудничая с администрацией зоны. К слову, эта поездка была для Петра Филона пятьдесят второй… На вопрос, не страшно ли так часто ездить на загрязненную территорию, он с улыбкой отвечает: «Нет! Вероятность, что меня может сбить машина, выше, чем я через тридцать лет заболею раком. За время экскурсии в зоне получаемая доза равна дозе за сутки в том же Гомеле или Минске, или часу полета на самолете».
Главное, соблюдать правила безопасности, с которыми нас под роспись ознакомили на въезде — в контрольно-пропускном пункте «Дитятки».
КПП «Дитятки»
После пограничного пункта пропуска в Александровке нас встретили украинские пограничники фразой: «Ну, шо, за шопингом?». К слову, стояли мы там достаточно долго. Наконец, нас ухабами и разваленными домами встретила соседняя держава. Казалось, что уже там и начинается Чернобыль. Но потом мы заехали перекусить и обменять деньги в небольшой городок, в котором кипела жизнь. В селе Иванково к нам присоединился гид с отличным чувством юмора, и мы все в трепетном ожидании направились в зону.
КПП «Дитятки» — это своеобразная граница с сотрудниками милиции и их верными четвероногими помощниками, вдоль которой идет забор с колючей проволокой. Фотографировать на КПП строго запрещено. Там нас ждал еще один сопровождающий, Сергей Анатольевич, который, будучи в прошлом журналистом, рассказал много интересных историй и развеял мифы о Чернобыле, основываясь на фактах, а не на домыслах. Но об этом — позже. Нам еще раз напомнили, что нельзя прикасаться к предметам в зоне, становиться на колено или ложиться на землю ради удачных кадров и брать с собой сувениры на память из Припяти. Сверив паспорта группы с ранее присланными списками, нас впустили в зону отчуждения.
Для справки. Подвергшиеся радиационному заражению в результате аварии на ЧАЭС территории Украинской и Белорусской ССР, РСФСР были разделены на четыре типа: зона отчуждения, зона отселения, зона проживания с правом на отселение и зона проживания с льготным социально-экономическим статусом. К зоне отчуждения относятся районы, из которых в 1986 – 1987 годах проводилась обязательная эвакуация населения. В Беларуси эта зона включает территории, где ранее в 92 населенных пунктах жили более двадцати тысяч человек. В 1988 году на этих загрязненных землях был создан Полесский государственный радиационно-экологический заповедник, где живут популяции зубров и лошади Пржевальского.
Две стороны Чернобыля
Итак, Чернобыль. Слово, которое наводило ужас в младших классах и ассоциировалось ранее со смертью… Ничего подобного там не ощущалось. Лишь мемориальный комплекс «Звезда Полынь», созданный к двадцатилетию аварии, возвращал нас к трагедии. Ее символизируют и аисты с гнездами, изображенные на отреставрированном кинотеатре «Украина». В остальном это вполне уютный и чистый город, который начал вторую жизнь. Гостиница, действующие столовая и Свято-Ильинская церковь, занавески на некоторых окнах, стенды с социальной рекламой от МЧС…
— Чернобыль был районным центром с населением двенадцать с половиной тысяч, — рассказывает Сергей Анатольевич. – Сейчас в городе постоянно проживают десятка три человек. Есть действующая церковь, в которой служит священник из Киева, он был ликвидатором аварии на ЧАЭС.
В Чернобыле, расположенном в восемнадцати километрах от ЧАЭС, свой размеренный, полусонный ритм жизни. Здесь налаживается инфраструктура, есть свои магазины, напоминающие торговые точки нашего райпо, где, кроме продуктов и алкоголя в широком ассортименте, можно приобрести майки и кепки с надписью «Чернобыль», ручки и магнитики на память.
С настоящим соседствует прошлое: от центра ведут заросшие улицы с разрушенными домами, оставленными в спешке хозяевами. Там жизнь остановилась в 1986-м году…
Особое внимание привлекают возвышающийся в центре города «Трубящий ангел», возле которого на камне выбиты слова из «Откровения» святого Иоанна Богослова, а также аллея Памяти, где собраны все указатели населенных пунктов зоны отчуждения, жители которых были эвакуированы.
Секретный «Чернобыль-2»
Заехав на кладбище техники, которую использовали в ликвидации аварии, мы направились на секретный объект, к радару «Чернобыль-2». Еще несколько лет назад за пару километров подходить к нему было нельзя. Радиолокационный узел долгое время был секретным. Радар поражает своими масштабами. Высота его — сто пятьдесят метров, ширина — семьсот пятьдесят. Рядом расположено двухэтажное здание – центр управления объектом. Здесь находились радиоприемный центр РЛУ-1 и военный городок. Их построили к середине 1970-х годов в рамках проекта «Дуга», которая создавалась в эпоху холодной войны в качестве системы предупреждения о ракетном нападении для обнаружения стартов межконтинентальных баллистических ракет. Кстати, на Западе за характерную манеру «простукивать» эфир (десять раз в секунду) этот объект получил название «русский дятел».
— Благодаря пропускной системе здесь задержали американского шпиона, — поделился историей Петр Филон. – У каждого военного было по два пропуска: один они оставляли на КПП, а второй носили всегда с собой. Так вот, когда американца остановили за пределами войсковой части, при нем был лишь один пропуск. Второй находился на КПП, но он обратно не выходил через него.
Погребенная деревня Копачи
По дороге к атомной электростанции мы не могли не остановиться у детского садика в Копачах, который лишь с фермой и почтой остался свидетелем когда-то царившей жизни на этом месте. Здания кирпичные, поэтому было проблематично их «погрузить» под землю. А вот остальные жилые деревянные дома после аварии на ЧАЭС были снесены и закопаны. О них напоминают лишь стоящие таблички со знаками радиационной опасности. Гид отметил, что слово «копачи» переводится как «копатели». Как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет…
Реактор и новый саркофаг
Они были видны издалека, вызывая шквал разнообразных эмоций. Вот он, тот самый кладезь «мирного атома», гордость Советского Союза.
…26 апреля 1986 года. В час ночи на Чернобыльской АЭС начата остановка четвертого энергоблока, запланировано проведение эксперимента. Через двадцать минут произошел первый тепловой взрыв, выбивший верхнюю часть реактора, а через несколько секунд – второй, который окончательно его уничтожил. Возникло более тридцати очагов пожара, борьба с огнем продолжалась пять часов. Спасатели из Киева, Припяти и окрестностей не имели должной защиты… Сразу после взрыва погибли более тридцати человек. Михаил Горбачев выступил по центральному телевидению с официальным заявлением об аварии лишь 14 мая…
Не доезжая до «того самого» четвертого реактора, мы остановились у искусственного водоема, огибающего ЧАЭС, который создали для охлаждения реакторов станции. В нем разводят сомов, и туристы очень любят подкармливать огромных усатых рыб. Нам показали пятый и шестой реакторы, которые так и не были достроены… Петр Филон отметил, что кранов раньше было на порядок больше – они разрушаются со временем.
Вход в четвертый реактор фотографировать строго запрещено.
— Мы говорим об этом туристам постоянно, но были случаи, когда нас не слушали, — отметил сопровождающий. – Полторы минуты – и мы лежим лицом вниз, а потом больше часа тратим на выяснение обстоятельств с охранниками.
Возле реактора и нового саркофага на удивление оживленно. Машины, рабочие, несколько групп туристов, в том числе из Европы. Сейчас больше всего их привлекает конфайнмент – новый саркофаг, который должны были ввести осенью прошлого года, ведь в 2016 году заканчивается срок эксплуатации старого «Укрытия». Однако работы затянулись, и строительство объекта планируется завершить в 2017 году. Проект включает защитный купол-арку и оборудование для извлечения из разрушенного энергоблока радиоактивных материалов. Арку высотой 108 метров, длиной 162 метра и шириной 257 метров строят не над самим поврежденным реактором, а в стороне на специально оборудованной площадке. После завершения работ ее по рельсам надвинут на старый саркофаг и загерметизируют. Рассчитан саркофаг на сто лет использования. Рабочие, которые возводят арку и работают на ЧАЭС, живут в Славутиче.
Для справки. После аварии ЧАЭС продолжала работать, было принято решение о возведении нового города-спутника станции для его обслуживания. Первый ордер на заселение в Славутич был выдан в марте 1988 года. Это самый молодой город Украины с населением более двадцати тысяч человек.
Ну, здравствуй, Припять!
И прощай...
Больше всего во время тура все ждали встречи с «мертвым» городом Припять, расположенным в трех километрах от ЧАЭС, чтобы увидеть его визитную карточку – колесо обозрения, которое лишь однажды крутилось с детьми, когда проверяли его работу.
На въезде туристы не устояли перед соблазном сфотографироваться на память возле стелы «Припять 1970», а после КПП сделали первые робкие шаги в образцовый советский город с хорошей инфраструктурой.
Для справки. Город был основан 4 февраля 1970 года на реке Припять, севернее Чернобыля. Строился он для работников АЭС. К 1986 году население Припяти насчитывало почти пятьдесят тысяч человек, средний возраст жителей – 26 лет. Здесь действовали 15 детских садов, 5 школ, 25 магазинов, были построены кафе и рестораны, больница, речной порт, гостиница, Дворец культуры, кинотеатр и бассейн, который работал вплоть до 1996 года.
Заброшенный город совсем зарос, экскурсоводы не рекомендуют заходить в жилые дома, потому что они начинают рушиться. Завален и класс одной из школ, которую раньше посещали туристы, поэтому фотографировать приходилось с улицы, становясь на забытые тазы и баки, чтобы подлезть к окну. Невероятный вид открывается с площадки гостиницы «Полесье»…
Большой след в городе оставили после себя мародеры. Там, пожалуй, нет ни одного дома, где бы они не «поработали».
— Когда к нам приезжают иностранные туристы, они очень удивляются: «Ничего себе, как «бахнуло» в 1986-м году, что все окна повыбивало!», — поделился гид Сергей Анатольевич. – Это не из-за аварии, а, к сожалению, из-за людей, которые грабили и уносили все, что только можно, из города. Однажды приехала женщина, которая жила здесь до взрыва. С ключами от квартиры. Нашла свой дом, хотела открыть дверь и забрать оттуда золотое кольцо. Она поверить не могла, что ни двери, ни тем более кольца там не окажется…
Кстати, Сергей Анатольевич еще много интересных, порой нелепых историй рассказал. Например, как он однажды увидел девушку, россиянку, которая загорала в Припяти. Да-да, загорала – в бикини, усевшись поудобнее на зараженных предметах. Ей посоветовали, сказали, что припятский загар держится целый год! Без комментариев…
По-доброму экскурсовод, который уже пятнадцать лет работает здесь, смеется над вопросами типа: «А мутанты здесь есть?», «А лисы с двумя головами?». Конечно, все это выдумки. Но люди ведь жаждут подобных историй. А здесь живет милый лис Семен, которого все любят и подкармливают, поэтому он стал почти ручным. С одной головой… Удивило большое количество собак на всех КПП, как нам рассказали, каждый год берут новых собак, потому что зимой их загрызают волки. Уничтожение животных в зоне запрещено, но в один год, когда стаи волков стали выходить к местным жителям, санитарные службы разрешили егерям их истребить, были убиты сто пятьдесят особей.
В одной из пяти школ мы все же побывали внутри. Разбросанные в коридорах книги, усыпанный противогазами пол в буфете, старая касса с бутылкой молока. К слову, на момент техногенной катастрофы в городе более двадцати процентов жителей составляли дети. Мимо всего этого невозможно пройти равнодушно. Как и мимо госпиталя, куда сразу после аварии поступали пожарные и сотрудники станции. Писк дозиметра там сильно увеличивался, а возле подшлемника он показал более тысячи микрорентген (превышение нормы в 100 раз).
Ускорив темп, мы посетили ДК «Энергетик» и бассейн, которые находятся в полуразрушенном состоянии.
В городе есть и несколько действующих объектов — спецпрачечная, станция обезжелезивания и фторирования воды, гараж спецтехники, которые обслуживаются вахтовым методом. Но самоселов там нет…
Назад нас просто так не выпустили: мы два раза проходили дозиметрический контроль на КПП.
— У нас большой поток туристов, сегодня уже около трехсот приехали, — на прощание рассказал Сергей Анатольевич. – Много и нелегалов ловим, в апреле обычно до тридцати человек проникают. Штрафы в пределах пятисот гривен. А недавно поляки приезжали, так на КПП у одного ботинки сильно «фонили», добротные такие, нацеплял где-то… Его не пропускали, хорошо, что «сменку» взял. Так он подумал, что мы на его обувь позарились, достал нож и разрезал.
В Гомель мы возвратились в два часа ночи, а зона еще долго не отпускала...
Елена УДАРЦЕВА.
Фото автора и www.kommersant.ru
Комментарии (0)