Два недавних происшествия с детьми на игровых площадках, одно за другим, прозвучали тревожными звоночками. Они известили, что наступает лето, что все больше ребят будут проводить время — под родительским присмотром или без него — на дворовых площадках, аттракционах, в других местах. И только от нас, взрослых, зависит, случится ли беда снова. 4 мая на минской улице Ольшевского была обнаружена первоклассница, лежавшая без признаков жизни на горке. 10 мая в Новополоцке четырехлетний мальчик получил травмы на плохо закрепленном надувном аттракционе...
Между этими инцидентами в редакции раздался звонок. Звонивший не представился, говорил взволнованно: «Эти детские площадки как будто специально так сделаны, чтобы дети получали синяки и травмы, ломали руки и ноги. Это в лучшем случае. Приезжайте, все покажу».
Договариваемся о встрече, едем в минский микрорайон Домбровка, на улицу Чичурина. Нашего провожатого назову Павлом Петровичем: он желает сохранить инкогнито. До недавнего времени он был весьма ответственным руководителем районного уровня. Пока не работает. В данном случае важны не имя и должность, а то, что собеседник показывает и говорит.
Нужный объект расположен между домами № 18 и № 20. Скамейки, песочница, карусель, конструкции с цепными лестницами, кольцами, перекладинами. На первый взгляд — площадка как площадка, все пристойно.
«Дочь попросила приехать и провести время с внуком. О происшествии на улице Ольшевского я уже знал. Вышли во двор. Екнуло сердце, когда на моих глазах другой мальчик споткнулся на бегу и едва не ударился головой о большой булыжник, почти валун. Откуда он здесь? Я стал пристрастно оценивать опасность этой площадки для малышей. Мне стало не по себе...»
Сложная металлоконструкция включает лестницу на цепях, множество перекладин, свисающие сверху металлические шесты и кольца. Тяжелый металл! Не хочется и думать, что такой шест с размаху ударит ребенка по спине или в голову. Конструкции размещены плотно, повсюду острые углы и металлические кромки. Один малыш раскачивается на шесте или лестнице, а другой взбирается по перекладинам. Если соскользнет ножка в сандалике на кожаной подошве, если ненароком столкнет сосед — падать придется на жесткую поверхность. Когда–то, похоже, здесь был песок, но сейчас — щебенка, почти монолит, под которым контурируются бетонные плиты. Больше похоже на тренажер для спецназа, чем на детский аттракцион.
«Особенно страшно по вечерам, когда эту конструкцию занимают подростки постарше, а между ними снует малышня», — присоединяется к разговору бабушка Валентина Михайловна, которая тоже приехала из другого района к внучке. Ни на шаг от нее не отходит, буквально за ручку держит, страхует на качелях, горке, карусели. Помню, говорит, слова доктора Рошаля: «Если что–то случается с ребенком, виноваты родители». Случиться может что угодно. С горки малыш скатывается на жесткую каменистую поверхность. Если, не дай бог, упадет с металлической карусели, рискует расшибиться о массивную глыбу железобетона, представляющую фундамент «аттракциона»... Никаких смягчающих покрытий, наличие которых предполагает стандарт на обустройство площадок, нет и в помине.
Имея в виду начальственное прошлое нашего экскурсовода, спрашиваю: а кто заказывает подобные площадки, какая специализированная организация их изготавливает? Отвечает: их делают сами строители, иначе дом у них не примут. Делают по своему разумению, из своих материалов. Чем больше металла, тем лучше и проще. Потом сдают ЖЭСу в эксплуатацию.
Приметы заботливой эксплуатации не просматриваются. Скамейка сломана. Самый безопасный «аттракцион» — песочница для карапузов. Но и ее содержимое представляет собой бурую жесткую каменистую смесь, мало похожую на песок. Впечатление, что с момента приемки домов три года назад здесь не ступала нога представителя ЖЭСа.
Теперь и я смотрю на площадку иными глазами. Она лишь издали выглядит пристойной, а по сути — примитивна, убога, небезопасна. Кто–то лишь отбыл номер: нужна по нормам детская площадка — получите! А ведь больше молодым мамам с малышами, которых в ближайших домах живут многие сотни, и деваться некуда. Каменные джунгли, иначе не скажешь. Заглянув за дом номер 18, обнаруживаем огромный пустырь, поросший одуванчиками. Но их красота обманчива: тут и там валяются бутылки, булыжники, а из земли торчат... прутья арматуры. В футбол тут не поиграть, не побегать без риска получить травму.
Объезжая другие дворы микрорайона, видим примерно такую же картину: где–то лучше, где–то хуже. Зато в квартале между улицами Бельского, Одоевского и Евфросинии Полоцкой — вблизи от знаменитого храмового комплекса! — находим уникальный «аттракцион». На площади в несколько гектаров между новыми домами громоздятся... скелеты полутора десятков бывших парников, заросших даже не бурьяном — деревьями! Ржавые конструкции, гнилые рамы с готовым свалиться на голову стеклом, невообразимый хлам внутри — зрелище воистину апокалиптическое.
Какое отношение это имеет к теме нашего разговора? Самое прямое, если оценивать не только детские площадки, но и вообще риск, которому подвергаются дети на внутридомовых территориях. Нетрудно представить, какие «развлечения» находят в этих руинах дети, подростки, а также бродяги, выпивохи и прочий асоциальный элемент. И здесь среди лужайки одуванчиков вблизи тротуара торчит даже не арматура — «куст» из прутьев арматуры. Здесь–то наверняка тысячи раз хаживали строители и коммунальные работники. Двухэтажное здание районного «Зеленстроя» — в сотне метров. Каким же нужно обладать равнодушием, профессиональным и гражданским, чтобы годами не видеть опасный для детей и взрослых металл!
Судьбу бывших парников главный инженер «Минскзеленстроя» Владимир Бабивский очертил так: «В связи с резервированием части средств по инвестиционной программе города Минска на 2016 год, указанный объект исключен из инвестиционной программы по УП «Минскзеленстрой». Строительство, в том числе снос, будет выполнен в кратчайшие сроки после возобновления финансирования». Понимайте как хотите. Я понял лишь, что решение о подготовке площадки под детсад и школу (и соответственно о сносе парниковых руин) Мингорисполком принял еще в июне 2011 года. Понятно, что сейчас с инвестициями есть проблемы. Но ведь бывали и лучшие финансовые времена, а парники бездействуют уже не один десяток лет... Впрочем, это отдельная тема.
Оценить фотографии детской площадки я попросил авторитетного профессионала, заведующего детским отделением РНПЦ травматологии и ортопедии доктора медицинских наук Георгия Бродко. Эмоциональный комментарий был вполне ожидаем: «После игр на таких площадках мы и принимаем в своем отделении детей. Профилактика детского травматизма начинается... с дворника. Дело в абсолютном равнодушии взрослых».
Слова травматолога дополнил цифрами заместитель директора РНПЦ Леонид Ломать. С одной стороны, их динамика внушает оптимизм. В 2010 году смертность детей в возрасте до 18 лет от внешних факторов, включая травмы, составляла 20,3 на 100 тысяч населения. К 2015–му она уменьшилась почти втрое, до 8,8. Но вот абсолютные цифры — 159 детских смертей в прошлом году. Какой тут может быть оптимизм! Леонид Ломать утверждает: каждую трагедию можно было предотвратить, если бы не равнодушие взрослых. Приводит неутешительное для нас сравнение: в развитых странах Европы случаи гибели детей вообще единичны.
Нужно ли здесь резюме? О нашей столице можно сказать много хорошего. Если поискать, можно найти и достойные образцы детских дворовых площадок. Скорее, как исключение. Состояние большинства удручает. Почему? Отчасти на вопрос ответил в своей полемической статье («Почему не звучит музыка камня», 6 мая с.г.) архитектор Андрей Бородулько, рассуждая, в общем–то, о другом. Можно сказать, что детские площадки примитивны и небезопасны по тем же причинам, по которым невыразительна городская архитектура вообще. Мы, взрослые, это понимаем. Поймут ли дети?
Советская Белоруссия № 92 (24974). Среда, 18 мая 2016
Комментарии (0)