Корреспондент «Зари» побывала в следственном изоляторе №7 Бреста и познакомилась с бытом его «постояльцев».
С начальником СИЗО Михаилом Вашкевичем идем к КПП. Общую со Свято-Симеоновским собором высоченную стену увенчивает колючая проволока. Средство связи и сумочку сдаю в камеру хранения. Одна тяжелая железная дверь пропускает в узкий коридор, другая с натужным скрипом за нами закрывается. На тюремном жаргоне двери называют тормозами. По ту сторону нас приветствует ненавязчивый, но очень убедительный лай четвероногих охранников. Здесь уже режимная территория.
«Насиженное» место
По пути Михаил Владимирович знакомит с историей учреждения. По периметру на запад от административного корпуса по улице Карла Маркса находится угрюмое четырехэтажное здание швейной фабрики «Динамо». Здесь была тюрьма. Строилась она с 1937 по 1939 год по проекту французских и итальянских специалистов с применением самых современных на ту пору технологий непосредственно для подобного рода сооружений. Здание прочное, капитальное. А решетки установили из металла столь качественного, что его едва удалось перепилить даже современными средствами МЧС, когда решили некоторые элементы демонтировать. В годы гитлеровской оккупации здесь размещалось гестапо, а с 44-го – НКВД. Это было самое трагическое время в истории Брестской тюрьмы…
Следственный изолятор в нынешнем виде построен в 1975 году на базе когдатошней хозяйственной части тюрьмы. Вместимость его с тех пор увеличилась почти вдвое – теперь здесь может содержаться до 300 человек, и все равно это самый компактный изолятор в стране. На сегодняшний день примерно четверть мест не занято, уточняет начальник.
Спецконтингент учреждения можно разделить на две категории. Одна – это заключенные под стражу, в отношении которых не вынесен приговор, и вина их судом еще не доказана. Вторую составляют осужденные, отбывающие наказание. С осужденными все понятно: они одинаковы всюду, какая-то их часть отбывает наказание непосредственно в СИЗО – впервые лишенные свободы, причем на срок не более семи лет. А вот заключенные под стражу – это те, кто подозревается в совершении преступления: от хищения до убийства. Пока идет следствие, человек коротает время за решеткой.
– Основная функция следственного изолятора – содержание лиц под стражей, – знакомит Михаил Вашкевич со спецификой своего учреждения. – Еще одна – это исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении осужденных, оставленных в СИЗО для работ по хозяйственному обслуживанию – уборке, приготовлению пищи, поддержанию в надлежащем состоянии территории учреждения, текущему ремонту зданий. Все это находится в руках наших подопечных под нашим чутким руководством. И, надо сказать, они с этой задачей успешно справляются.
И охрана, и горничные
Михаил Вашкевич здесь уже более 20 лет. Начинал службу в должности рядового – в обязанности входило наблюдение за спецконтингентом. Дослужился до полковника – теперь в учреждении руководит всем процессом.
20 лет назад случился самый громкий побег из СИЗО-7, когда 10 заключенных разобрали стену и ночью скрылись. Со временем все они были задержаны. А тогдашнему новобранцу серьезнейшее ЧП стало уроком на всю жизнь.
– Люди не были готовы к действиям в чрезвычайной обстановке. Теперь же регулярно проводим плановые учения совместно с другими подразделениями ОВД. Главная задача – отработать взаимодействие. Сценарии различные – от массовых беспорядков до побега, пожара и даже атаки извне. Мы должны быть готовы ко всему. Однако, чем лучше соблюдается законность в подразделении, когда люди понимают, что не нарушаются их права, что мы не водворяли их сюда и лишь обеспечиваем жизнедеятельность, тем больше гарантий, что проблем с контингентом не будет, – убежден Михаил Владимирович. – На инструктаже личному составу я периодически напоминаю, что, кроме функций охраны, мы выполняем еще и функции обеспечения. Мы должны сделать все, чтобы наши подопечные в рамках своих правовых норм получили по максимуму.
Релакс плюс арт-терапия
Окна камер выходят на аккуратную аскетичную территорию изолятора. Внутри СИЗО – прогулочные дворы. Это отсюда доносится приятная музыка FM-радио. К дворам, правда, мы не идем. Чтобы не нарушать четко отработанный распорядок конвоирования заключенных.
Еще один контрольно-пропускной пункт – перед входом в режимный корпус. По крутым ступенькам вверх. В одной из камер здесь находятся заключенные под стражу несовершеннолетние. Сейчас они на прогулке. Двухъярусные спальные места для четырех человек, выкрашенные в пастельные тона стены, настольные игры, книги. Даже лучше, чем ожидалось. Камеры для взрослых рассчитаны на большее количество сидельцев. Все однотипные: спальные места в два яруса, длинный стол и скамейка прикреплены к полу.
– Условия содержания мы стараемся приблизить к международным стандартам. В соответствии с чем оборудовали и камеру для инвалидов. Для проведения воспитательной работы с осужденными в нынешнем году открыли психологическую лабораторию: психокоррекционные программы включают в себя также релаксацию, песочную арт-терапию. Все это помогает адаптироваться к обычной, нормальной жизни, которая после выхода на волю воспринимается как совершенно иной мир, – рассказывает мой гид. – Оборудовано помещение за счет помощи исправительных учреждений, которые зарабатывают производственной деятельностью. А вообще, психологическая служба существует уже не первый год и вкупе с иными мероприятиями группы исправительного процесса рецидивную преступность в учреждении делает ничтожной.
Не можешь – научим
Через вымощенный аутентичной польской трилинкой внутренний дворик направляемся в корпус, где содержатся заключенные, отбывающие наказание.
В спальном помещении – аккуратно застеленные двухъярусные кровати. Их много. Как в военной казарме. Рядом – помещение, где можно отдохнуть, посмотреть телевизор и перекусить: есть и микроволновка, и холодильник. Конечно же, все это регламентировано режимом отбывания наказания. Санузел выложен приятной расцветки плиткой. Это дело рук самих заключенных.
Многие здесь осваивают полезные для жизни профессии. Под руководством опытного специалиста, скажем, заведующего столовой, даже тот, кто никогда не чистил картошку, за полгода становится приличного уровня поваром, способным приготовить практически любое блюдо для большого количества людей. Кто слабовато справлялся с молотком и гвоздем, за две недели на практике осваивает несложные тонкости ремонта, вплоть до укладывания плитки…
Комната длительных свиданий осужденных – это даже не комната, а вполне приличный гостиничный номер с кухней. В зависимости от вида назначенного режима определенное количество раз в год здесь разрешается до трех суток провести с близким родственником. Сутки обойдутся в 20 рублей. Но в несметное количество раз дороже атмосфера, в которую можно окунуться рядом с родным человеком. И прочувствовать, что потерял, совершив преступление.
Во спасение души. И тела
Можно и помолиться, исповедоваться, получить совет духовного лица, послушать проповедь. Для этого есть специальная комната, как бы маленький храм. Священнослужители соседствующего Свято-Симеоновского собора приходят в изолятор ежемесячно, снабжают соответствующей литературой.
Чтобы отвлечь человека от неправильных мыслей, условия созданы. Работает здесь и библиотека с фондом в восемь тысяч экземпляров. По заявкам осужденных выдается каталог и заказываются книги. Есть и своя торговая точка, где по такой же системе за безналичный расчет можно купить промышленные товары, продукты и предметы первой необходимости.
Впрочем, индивидуальными средствами гигиены здесь обеспечивают – выдают постельные принадлежности, кружку, одноразовые бритвенные станки, мыло, полотенца, туалетную бумагу, зубные щетки и пасту. Если так случилось, что человека задержали внезапно, из небольшого социального фонда ему предоставят тапочки и сменную одежду.
– Иногда бездомные личности с наступлением холодов сознательно совершают социально не опасные преступления – например, кражи, – чтобы зимой, на период следствия и суда, определиться в тепленькое местечко. У некоторой части прибывающих в следственный изолятор отсутствуют элементарные навыки ухода за собой. Приходится прививать привычку умываться, чистить зубы, обеспечивать самоорганизацию и следить за личной культурой, – рассказывает собеседник.
Все, кроме свободы
За годы службы тысячи судеб прошли перед глазами Михаила Вашкевича. Но так и не смог он привыкнуть к тому, что за решеткой нередко оказываются несовершеннолетние, по сути – дети. В последнее время – главным образом за хранение и сбыт наркотиков. Здесь с ними работают воспитатели, психологи, в специально оборудованном классе проводят полноценные занятия приходящие из школ учителя. Обстановку стараются максимально приблизить к обычной.
Еще навсегда врезался в память 70-летний мужчина, который попал в СИЗО за убийство сына. Причем лишил жизни родного человека, находясь в здравом уме, будучи совершенно трезвым. Сын пил беспробудно, и отец разом решил покончить с этой своей, как сам считал, досадной ошибкой…
Как изменился контингент за последние годы? Специального анализа Михаил Владимирович не делал, но навскидку приводит цифры: если в двухтысячном году в следственном изоляторе содержалось порядка 50 несовершеннолетних, то сегодня – всего четыре, так же и женщин: если тогда было тоже примерно полсотни, то теперь меньше вдвое. Основная категория сидельцев – это те, кто уже отбывал наказание в виде лишения свободы. Таких примерно две трети.
Подследственных большинство. В ожидании решения суда их дни тянутся однообразно, но, если уместно будет сказать, даже вполне комфортно.
Один знакомый, который находился под следствием и ожидал суда в СИЗО-7, рассказывал:
– Жизнь там строго по распорядку – в шесть подъем, в семь завтрак. И даже питание, почти как в пионерском лагере, трехразовое: утром обычно каша и чай с хлебом, на обед – борщ, щи, суп картофельный или гороховый плюс каша или картошка с курятиной или тушенкой и кисель, к ужину в обязательном порядке рыба. Да еще продукты, которые регулярно передают родные. После завтрака, если не считать следственных действий, – прогулка на свежем воздухе, интеллектуальные батлы, поддержание физической формы, чтение. Если, конечно, читать умеешь. Как-то соседом по камере был цыган, папаша троих детей, из громкой истории о серийном нападении на стариков – так читать он не умел… Кроме отсутствия родных людей, больше всего здесь напрягает бездеятельность. И – невозможность заняться любимым делом.
Комментарии (0)