В его послужном списке полсотни титулов АТП, а партнерами в разное время были Ллейтон Хьюитт, Роджер Федерер, Йонас Бьоркман и другие звезды первой величины
Вклад Максима Мирного в успехи мужской сборной Беларуси за последние два с лишним десятка лет тоже переоценить невозможно. Впрочем, рослый и всегда элегантный минчанин отлично ладит и с прекрасной половиной человечества, именно в миксте, помимо прочего, став олимпийским чемпионом вместе с Викторией Азаренко на Играх-2012 в Лондоне.
14-летний тренер WTA
— Максим, недавно ты провел в составе национальной команды 50-й матч Кубка Дэвиса. А дебютировал, по идее, лет в 17?
— Даже раньше. В мае 1994-го в Африке (Берег Слоновой Кости) проходил зональный турнир с участием сборных Беларуси, Алжира, Бенина, Того и Камеруна. У нас тогда основными игроками были Сергей Скакун и Александр Швец, а Максим Мирный, Владимир Волчков и Евгений Михеев — молодыми на замене. Мы одержали 4 победы и перешли в следующий дивизион. Счастью нашему не было предела! Нам казалось, что мы покорили Килиманджаро без кислородных масок…
Та незабываемая неделя включила в себя знакомство с крокодилами, высоченными океанскими волнами, одна из которых во время прогулки смыла со лба очки у руководителя нашей делегации Семена Кагана, объедание кокосами, от запаха которых меня по сей день воротит… Еще несколько историй, «помазанных» пацанской клятвой, останутся только при нас.
На финальный парный матч с Камеруном я вытягивал Сергея Скакуна из ванны со льдом, где он восстанавливался после победы в одиночном поединке. А Сергей Тетерин на капитанском мостике команды последний день досиживал в спортивном костюме — от солнечного ожога кожа у него сходила пластами!
— Твоя профессиональная карьера началась де-факто с переезда в США в качестве спарринг-партнера победительницы юниорского «Ролан Гарроса» Тани Игнатьевой?
— Да, это оказалось удобным и быстрым способом для оформления всех контрактных и визовых документов, чтобы уехать в США. Занимался поездкой и переговорами со спонсором Тани Игнатьевой наш общий наставник Аркадий Эйдельман. Я даже на некоторое время в Америке переквалифицировался в ее личного тренера и выезжал с ней на несколько женских профессиональных турниров в 1991 году. Получил аккредитационную карточку Max Mirnyi — WTA coach. Совершенно не смущался, что намного моложе подопечной, ведь на тот момент мне было 14 лет.
— Повезло, вероятно, и с бесплатной учебой в академии Ника Боллетьери во Флориде?
— Повезло — не то слово! Звезда упала в карман или джекпот выиграл! На моей памяти за 25 лет в академии Боллетьери больше не было такого набора. Главное условие — работай. Прославляй академию, носи форму с логотипом NBTA. Никаких коммерческих обязательств. Это был удивительный жест Ника, проявление его широкой души. Мы, ученики той славной группы (Ива Майоли, Аня Курникова, Томми Хаас, Экзэвиер Малисс, Жан-Рене Лиснар и я), благодарим Боллетьери при каждой встрече до сих пор.
Судьбоносный «Уимблдон»
— Разъезды с отцом по турнирам-сателлитам, скромные призовые, ночевки в автомобиле и прочие прелести твоей американской юности не вызывали порой уныния, приступов депрессии, желания забросить ракетку подальше?
— Нет, негатива в тот период не было вообще. Видимо, у нас обоих стояла установка — выжить. И мы следовали ей без оглядки. Меня поймут все, кто помнит, какова была ситуация в стране в начале 1990-х. Отец, работавший мастером производственного обучения в ПТУ-9 при Минском автозаводе, часто рассказывал мне о своих учениках, их скупой и очень скромной жизни, безотцовщине… Мой дедушка, здоровый мужчина, стал жертвой уличного беспредела, когда пьяный хам потребовал у него закурить. Он не курил, за что получил несколько ударов ногами в живот, окровавленный дополз до лавочки соседнего подъезда и скончался, селезенка не выдержала.
Меня, мальчишку-малолетку, такая жизнь пугала. Спортклуб МАЗа, при котором была наша теннисная школа, лишился финансирования. Инвентаря не стало, тренеры разбегались, на спорте в стране надолго был поставлен вынужденный крест. В образовавшемся вакууме моя семья не видела перспективного будущего. Поэтому очередной проигранный матч на сателлите, ночевка в машине или вчерашние сосиски на завтрак воспринимались нами в Америке как часть длинного пути к лучшему будущему.
— Твоя жизнь круто изменилась благодаря сенсационной победе в миксте с 16-летней Сереной Уильямс на «Уимблдоне» в 1998-м?
— На следующий день после победы мы с отцом пребывали в удивительном состоянии, совершенно не похожем на то, которое было до начала турнира. Как будто в груди появилось больше воздуха, стало легче дышать день, неделю и далее. А выигрыш 60 тысяч фунтов стерлингов позволил нам обрести некую свободу и спокойствие при дальнейшем планировании спортивной жизни.
— Тебе довелось играть и побеждать в смешанном разряде со многими знаменитыми теннисистками. Они выбирались по принципу личной симпатии, близкого знакомства, шансам выиграть конкретный турнир?
— Практически все «спаривания» были спонтанными. Удобный момент, встретились, слово за слово. Я ценю опыт общения со всеми своими партнершами. От Иры Чичмаревой из школы МАЗ до Мартины Навратиловой — живой легенды. С каждой прожил кусочек теннисной жизни, наполненной волнением, слезами, радостью и счастьем. Пожалуй, только микст с Викой Азаренко на «Уимблдоне» в 2012-м был каким-то подводящим в преддверии Олимпиады в Лондоне. Чувствовалось, что-то волшебное готовится для нас и Беларуси.
Спокойствие — сильнейшее оружие
— Накануне Игр-2012 вы с Викой, вероятно, прикидывали шансы на призовое место и «золото»?
— Никак нет. Любой спортсмен всячески отгоняет подобного рода мысли. Слишком велико психологическое давление и без этого.
— Энди Маррей был одним из лидеров АТР и только что стал олимпийским чемпионом в одиночке. Ахиллесовой пятой британского дуэта в финальном матче, которую вам удалось найти, оказалась Лора Робсон?
— Это стандартная тактика в миксте — воспользоваться слабостями женской половины на корте. Просто нам добавила сложности атмосфера, царившая на стадионе. После победы Маррея над Федерером болельщики продолжали петь во время нашего матча и «запаковывали» еще не разыгранную золотую медаль микста на свой, британский счет.
Публика была не аристократическая, больше похожа на футбольных фанатов с «Уэмбли». К счастью, нам удалось и с ними справиться. На тот момент Вика была первой в мире и провела уже отличный сезон. Я тоже, защитив титул на «Ролан Гарросе», занял первую строчку рейтинга в паре. Это сильнейшее оружие, когда ты сохраняешь спокойствие и не даешь негативным мыслям никаких шансов на существование.
— Правильно ли считать, что ты живешь сейчас на два дома, один из которых находится в Сарасоте (штат Флорида)?
— Да, так устроилась жизнь. Уже много лет. Практически с тех пор, как я попал в группу к Нику Боллетьери, окончил там школу. И в дальнейшем использовал ту базу для профессиональной подготовки, это было удобнее. Ведь только с недавнего времени у нас дома появилась профессиональная Белорусская теннисная академия, а в Штатах у меня уже годами всё наработано. Тем не менее моим домом всегда был и останется родной Минск. При любой возможности берем с женой детей, а их четверо, и летим домой. Конец весны и всё лето мы в Беларуси. Это самое счастливое время для всей нашей семьи.
— Действительно ли с Ксюшей тебя познакомил Николай Николаевич, она работала в суворовском училище и подрабатывала моделью?
— Мы познакомились на юбилее отца. Одним из отделений праздничной программы был показ мод. Ксюша тогда преподавала психологию и изобразительное искусство в суворовском училище, немного увлекалась фотографией. Однажды она послала свое фото в газету на конкурс «Лицо нового века». Бах — победа, а с ней и возможность пройти стажировку в модельном агентстве «Тамара», куда я и попал для организации вечера. Вот такая история нашего знакомства, а продолжение вам известно.
Комментарии (0)