29 Марта, 2024 Пятница

"Не только подвиги и награды, но и тяжкий труд". Ветераны рассказали о самом памятном дне на войне

  • 04 мая 2016 Общество Русский 0

    Вера Абрамова, военная медсестра, награждена медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией»:

    – Накануне войны я закончила фельдшерско-сестринскую школу. После нападения немцев хотела пойти на фронт добровольцем, но не взяли. Однако уже в августе 1941 года пришла повестка из военкомата и меня направили в одну из рязанских больниц, на базе которой сформировался эвакогоспиталь. Пока же туда поступали раненые с фронта, стремительно приближавшегося осенью к Москве.

    Никогда не забуду, как прибыла первая партия наших солдат. Мне, молодой девчонке, такого ужаса видеть ещё не приходилось. Особенно невыносимо было смотреть на тяжелораненых. Кто без руки или ноги, а то и без всего сразу, кто с развороченной осколком грудью, кто без глаз или со снесённым наполовину черепом… Словами это не передать!

    Запомнился молодой солдат, совсем мальчишка, у которого была оторвана нога. Началась газовая гангрена. Наш врач, осмотрев его, тихо произнёс: «Не жилец…». Парнишка, когда в себя приходил, смотрел на меня жалостливыми глазами и твердил: «Сестричка, я умираю». То ли утверждал, то ли спрашивал с затаённой надеждой.

    – Что ты, миленький, – успокаивала я, – ты обязательно поправишься. А потом убегала в коридор и рыдала в голос, так тяжело на сердце было. Через день солдатик умер.

    А однажды над больницей появился немецкий самолёт. Покружил, покружил, а потом бомбы бросать начал и из пулемётов строчить. Все стали из здания выбегать. Тяжёлых мы вместе с кроватями на улицу выносили. И я никак поверить не могла, что лётчик фашистский специально больницу бомбит, потому что красный крест на крыше отчётливо виден был. Вроде бы цивилизованная нация, и такое зверство. Потом я к этому привыкла. И под бомбёжками бывать приходилось, и под артиллерийскими обстрелами. Звери, что с этих фрицев взять…    

    Григорий Ворошнин, авиационный механик, награждён орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией»:

    – Самым памятным для меня стал день 9 мая 1945 года. Но не потому, что это был День Победы. Победу мы раньше отпраздновали, когда Берлин пал.

    Наш штурмовой авиационный полк стоял тогда в Мариенбурге. Дивное было время: вроде и войне капут, а боевые вылеты продолжались. Дело в том что в районе Кенигсберга скопилось большое количество немецких недобитков, которые грузились на баржи и корабли, пытаясь эвакуироваться в ту часть Германии, которую оккупировали союзнички по антигитлеровской коалиции. Вот наши Ил-2 и утюжили их регулярно, чтоб поменьше этих гадов от справедливого возмездия ушло.

    Как обычно, 9 мая группа штурмовиков ушла на боевое задание. И в этот же день к нам в полк приехали с концертом композитор Василий Соловьёв-Седой и поэт Алексей Фатьянов. Авторы популярнейших в те годы песен! Это было настоящее счастье: весна, солнце во всё небо, война закончилась, мы живы, а прямо у кромки взлётного поля поют для нас такие великие артисты.

    В самый разгар концерта, когда мы уже устали хлопать и во всё горло подпевали выступающим, с задания вернулась группа штурмовиков. Но не вся – один самолёт был сбит, а его экипаж погиб. Захлебнулась музыка, смолкло пение… Лётчики и авиатехники молча стояли, не веря в случившееся. И плакали. Я такого никогда не видел: мужики, которые за четыре года столько лиха хлебнули, что на несколько жизней хватит, не стеснялись слёз.

    Николай Григорьев, разведчик-наблюдатель батареи 122-мм орудий, награждён орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией»:

    – Поначалу моя воинская специальность была телефонист батареи. Однако вскоре пришлось её сменить – наш штатный разведчик-наблюдатель был убит. Осваил стереотрубу, научился делать расчёты на местности, корректировать огонь. Никогда не забуду, как мы, пополнение, сменяли отходившие с берега Северского Донца на переформирование наши части. Бодрые и даже весёлые, мы рвались вперёд, а навстречу нам шли понурые колонны чумазых, залепленных кровью и грязью красноармейцев. Многие просто тащили по земле свои винтовки. На все попытки заговорить с ними бойцы отмалчивались. Лишь один зло бросил: что рассказывать, скоро всё сами узнаете.

    Мы и узнали, буквально на следующий день, когда наши позиции стали ровнять с землёй около 30 «юнкерсов». Ох, и страху же я тогда натерпелся! Мало того, что от разрывов бомб земля содрогалась и уши закладывало, так фрицы ещё бочки с дырками бросать стали. До того у них вой жуткий, что невольно в землю вжимаешься. И кажется, что эта бомба или бочка только в тебя угодить и норовит. Думал, никогда к этому не привыкну…Привык, иногда даже спал под разрывы богатырским сном.

    А однажды попал я под танковый обстрел. И не просто обстрел – немецкий наводчик целился именно в меня. Было это на Украине, когда мы наступали. Выдвинулся я вперёд, нашёл бугорок повыше и принялся ячейку для себя выкапывать, наблюдательный пункт оборудовать. Да так увлёкся, что не заметил, как из балки «тигр» выполз. Правда, чутьё подсказало – что-то не то. Поднял голову и даже застыл от страха: метрах в трёхстах стоит эта махина бронированная и пушку на меня наводит. Только я в сторону отскочил, по земле прокатился – на том месте, где только что стоял, взрыв раздался. Вот, думаю, гад, даже снарядов не жалеет. А немец опять башню в мою сторону наводит. Я давай по полю бежать, как заяц, зигзагами. Три раза по мне танк выстрелил. Когда до своих добежал, комбат пошутил: «Ты, наверное, Микола, личным врагом Гитлера стал, коль против тебя одного он целый танк выставил».       

    Иван Беседин, командир пулемётного расчёта, награждён орденами Отечественной войны, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией»:

    – Весной 1942 года нашу только что сформированную из новобранцев часть перебрасывали на Северо-Западный фронт, в район Старой Руссы. Ехали мы эшелоном, с песнями и шутками. На подъезде к какой-то станции наш поезд вдруг остановился в чистом поле. Мы повыскакивали из теплушек, пытаясь узнать, в чём дело. Как оказалось, двигавшийся впереди нас состав с пополнением подвергся воздушному налёту. Особого впечатления это известие на нас не произвело: подумаешь, побомбили. Вскоре ремонтные работы были закончены и эшелон медленно двинулся вперёд. Вот тут мы поняли, что такое атака с неба. По сторонам от железнодорожного полотна валялись сгоревшие вагоны, искорёженные техника, ещё недавно представлявшая грозную силу. Насыпь была буквально усеяна трупами наших солдат, которые ещё не успели убрать, тут и там виднелись оторванные части человеческих тел. Без содрогания смотреть на это было невозможно. 

    Прибыв на станцию назначения, нас переформировали в маршевую роту и отправили на передовую, до которой было несколько километров. Была весенняя распутица, особо яростная в тех краях. С первых шагов грязь тяжеленными гирями повисала на сапогах и ботинках, с каждым метром вытаскивать ноги из глинистой жижи становилось всё труднее. А ведь на плечах пулемёт, у второго номера – станина. Казалось, никаких сил не хватит, чтобы дойти до линии фронта и занять отведённые позиции.

    Вдруг в небе появилось несколько точек, и вскоре раздалась команда «Воздух!». Мы врассыпную бросились от дороги в небольшой лесок. Откуда только силы взялись! Свалился я в какую-то яму с водой, лежу и вдруг ловлю себя на мысли, что не бомбёжки боюсь, а наслаждаюсь столь неожиданным привалом… Вот примерно с этого момента я и стал понимать: война это не только подвиги и награды, но ещё и тяжкий труд. Который очень быстро учит наслаждаться даже мимолётными мгновеньями обыкновенного покоя.        

    Автор: Александр Евсеенко, фото Вячеслава КоломийцаСоветский район

Комментарии (0)